Карлик (пьеса)
Шульпяков ГлебКАРЛИК
Пьеса в двух действиях по мотивам одноименной повести Пера Лагерквиста
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
| Г Е Р Ц О Г - самый могущественный герцог Италии К А Р Л И К - его придворный карлик Г Е Р Ц О Г И Н Я - жена Герцога Б Е Р Н А Р Д О - придворный художник Ф Р А Н Ч Е С К А - ее служанка А Н Д Ж Е Л И К А - дочь Герцогини Б О К К А Р О С С А - наемный полководец Р И К К А Р Д О - придворный щеголь М О Н Т А Н Ц А - герцог Италии Д Ж О В А Н Н И - его сын ШУТ (он же ПОДМАСТЕРЬЕ, ТЮРЕМЩИК, ТРУБАЧ, УЧИТЕЛЬ), братья РОККО, ПРИДВОРНЫЕ ДАМЫ, АСТРОЛОГИ, МАЖОРДОМ |
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
1-я сцена
Спальня ГЕРЦОГИНИ, в кровати она и РИККАРДО, смеются, переговариваются, в то время как у кровати копошится КАРЛИК.
Р И К К А Р Д О. Кто здесь?
Г Е Р Ц О Г И Н Я. Это Карлик.
Р И К К А Р Д О. Вечно путается под ногами. Пошел прочь!
Под крики «Это карлик герцога! Дашь ему пинка - дашь пинка самому герцогу!» КАРЛИК выкатывается на авансцену.
К А Р Л И К (спиной к залу). Да, я карлик! Но запомните: кто оскорбляет карлика, оскорбляет моего господина, самого могущественного Герцога Италии! (поворачиваясь лицом к залу) Ничтожные твари... Пусть я карлик, но я лучше вас! Всех! Всех! Слышите, вы? Что вы смеетесь? Думаете, раз карлик, значит урод? лилипут? слабак? Давай, иди сюда, проверим! А, вас немного смущают мое лицо? Так я вам вот что скажу. Мое лицо - это знак. Знак того, что я не от мира. Мы, карлики, древней расы. Нам и только нам принадлежит право первородства. А лица людей - что это за лица? Они абсолютно бесцветны. Карлик... Вот Иосафат, что служил тут раньше, тот действительно был лилипутом (хихикает). У него был всего двадцать дюймов! Представляете? Двадцать! А у меня? Знаете, сколько у меня? Двадцать шесть! Никто - повторяю, никто! - не смеет потешаться надо мной в этом замке. Меня уважает - да, уважает! - Герцог, самый могущественный правитель в Италии. Герцогиня не может и дня прожить, чтобы не позвать меня к себе в покои. А ведь ее считают самой соблазнительной женщиной Италии! (шепотом) Теперь эта красавица в моих руках. Я открыл ее тайну. Это тайна рождения Анджелики. Она ее дочь. Герцогиня - бесстыжая женщина, и я ненавижу ее за это. Но еще больше я ненавижу ее любовников. Особенно этого щеголя Риккардо. С каким удовольствием я бы выпустил ему кишки.... отрезал уши... погодите... Герцог? Герцог делает вид, что ничего не знает. Он самый невозмутимый человек, которого я видел на свете. Я немного боюсь его. В его спокойствии есть что-то зловещее. Пылкий человек опасен, но беззащитен. Спокойный человек неуязвим. Бойтесь спокойных людей, господа. Они не различают добро и зло.
2-я сцена
Снова спальня ГЕРЦОГИНИ. В спальне КАРЛИК , ГЕРЦОГИНЯ И ФРАНЧЕСКА
Г Е Р Ц О Г И Н Я (в постели, рядом с кроватью Франческа). Здравствуй, милый Пикколино! (Франческе) Оставь нас, Франческа. (Франческа делает вид, что уходит, но сама прячется за портьерой)
К А Р Л И К. Я же просил вас не называть меня этим дурацким именем!
Г Е Р Ц О Г И Н Я. Чипполино, пикколино, - какая разница! Дело не в именах, а в том, что я люблю тебя.
К А Р Л И К. Если вам угодно издеваться, позовите Шута.
Г Е Р Ц О Г И Н Я. Обиделся? Я пошутила. Иди ко мне. Ближе. Я хотела спросить вот о чем. Сегодня Герцог устраивает в замке прием. Будут лучшие люди города. Ты их знаешь - негоцианты, астрологи, поэты. Сброд, который отирается вокруг нашей казны. Но на этом приеме будет Боккаросса. Говорят, он очень мужественный человек. Еще говорят, что он не обращает внимания на женщин. Так вот. Я хочу, чтобы сегодня он обратил внимание на женщину. И этой женщиной буду я. Ты мне в этом поможешь.
К А Р Л И К. Вы хотите использовать меня, как...Г Е Р Ц О Г И Н Я. ...как человека, у которого есть вкус. Ты ведь разбираешься в красивых вещах? Я приготовила два платья, но не знаю, какое из них лучше. Куда их положила Франческа?
Ф Р А Н Ч Е С К А (из-за портьеры). Они на кресле, сударыня.
Г Е Р Ц О Г И Н Я. Посмотри, красное или зеленое. В каком из них я смогу покорить стальное сердце Боккароссы?
К А Р Л И К. У Боккароссы действительно стальное сердце и я не думаю, что вы сможете покорить его. Он сильный и мужественный человек. У него низкий голос, крепкая фигура...
Г Е Р Ц О Г И Н Я. Карлик! Ты много внимания уделяешь этому Боккароссе. Отвечай, какое платье мне выбрать?
К А Р Л И К. Мне больше нравится вот это.
Г Е Р Ц О Г И Н Я. Почему?
К А Р Л И К. Я люблю красный цвет. И потом оно не так вызывающе открыто.
Г Е Р Ц О Г И Н Я. Но женщина должна быть немного...
К А Р Л И К. Доступной?
Г Е Р Ц О Г И Н Я. Открытой!
К А Р Л И К. Но не до такой же степени.
Г Е Р Ц О Г И Н Я. Франческа! Я надену зеленое.
Ф Р А Н Ч Е С К А. Слушаюсь, сударыня (скрывается вместе с платьем за портьерой).
К А Р Л И К. Вы всегда превратно понимали мои слова!
Г Е Р Ц О Г И Н Я. Я понимаю тебя и этого достаточно... Я вижу, что ты любишь меня. Правда? Признайся! По ночам ты не спишь, изнывая от страсти! Ты грезишь... Ты любишь... Ты ненавидишь Риккардо...
К А Р Л И К. Я никого не люблю! Любовь мне ненавистна! Вся эта возня в нечистых простынях! Судороги! Пот!
Г Е Р Ц О Г И Н Я. Но ведь можно принять ванну, постелить чистые простыни...
К А Р Л И К. Я не об этом! Мне отвратительно само понятие любви с женщиной!
Г Е Р Ц О Г И Н Я. Но почему?К А Р Л И К. Потому что женщина - это самый короткий путь к смерти. Чем больше мы уделяем ей внимания, тем ближе мы к смерти. Я не люблю женщин!
Г Е Р Ц О Г И Н Я. Вот зачем ты так нахваливал Боккароссу! Неужели ты любишь мужчин? Признайся! Любишь?
К А Р Л И К. Я? С мужчиной?
Г Е Р Ц О Г И Н Я. А почему бы нет? Мужчины, они такие... привлекательные...
К А Р Л И К. Вы развратная сластолюбивая шлюха!
Г Е Р Ц О Г И Н Я. Ты забываешься, Карлик!
К А Р Л И К. При чем тут мужчины!
Г Е Р Ц О Г И Н Я. Значит, ты никогда...ни с кем... Признайся, мой милый карлик, ты был когда-нибудь с женщиной? Знаешь ли ты прелесть женских объятий и поцелуев? Знаком ли тебе сладкий трепет, который бежит по спине от ее голоса (ласкает КАРЛИКА)...
К А Р Л И К. Что вы...что вы делаете!
Г Е Р Ц О Г И Н Я. От прикосновения руки...
К А Р Л И К. Прекратите немедленно!
Г Е Р Ц О Г И Н Я. Поцелуев...
К А Р Л И К. Как вы смеете!!! (вырывается и убегает)
3-я сценаКАРЛИК, ГЕРЦОГИНЯ, КАРЛИЦА
К А Р Л И К (в зал). Шлюха! Развратная дрянь! Да как она смеет! Мы, карлики, мы из другой породы. Мы видим этот мир по-своему. Мы видим природу вещей. И она безутешна. Любовь людей оскорбляет мое сердце и мои глаза. Как можно находить прелесть в судорогах тела, которое умирает после каждого акта любви? А позы любви? Они отвратительны, они некрасивы! Да! Любовь оскорбляет мое чувство прекрасного. Мое чувство жизни! Я зол на любовь. У меня нет желания познать ее. Давным-давно мне предложили в жены карлицу. Это была маленькая женщина (входит Карлица) с умным лицом и черными глазами. Ее кожа - как и моя - была покрыта морщинами. Она была сухой и желтой как пергамент (входит Герцогиня).
Г Е Р Ц О Г И Н Я. Карлик! Подойди ко мне. Посмотри, как твоя хозяйка любит тебя. Я нашла тебе невесту. Я выкупила ее у бродячих актеров. Мне пришлось дорого заплатить за нее. Она ведь была примой! Подойдите же, не бойтесь. Как тебя зовут?К А Р Л И Ц А. Люди в театре называли меня Говорящим Кувшином.
Г Е Р Ц О Г И Н Я. Почему?
К А Р Л И Ц А. Во время спектакля я пряталась в кувшин. Я говорила оттуда: «И падет гнев Божий на род человеческий, и воздадут грешникам по деяниям их!». Тогда все смеялись. Что тут смешного?
Г Е Р Ц О Г И Н Я. Ну что, Карлик, нравится тебе твоя невеста? Я хочу поженить вас. Пусть она родит мне маленького Карлика. Карленка.К А Р Л И К (в зал). Маленький карлик - она даже не понимала, насколько это глупо! Я сразу понял, что она была существом нашей породы. Я сразу узнал ее. В сумерках ее души я почувствовал нечто близкое мне. В ней была наша злость, наш ум, наше отвращение к людям. Она была мне сестрой. Нам ничего не пришлось объяснять друг другу. Я просто взял ее за руку и посмотрел в глаза. В них я прочел наше прошлое и наше будущее. Она знала, что карлики не могут иметь детей. Зачем? Нам не нужно продолжение жизни. Люди сами позаботились о нас. Это они рожают карликов, испытывая те же муки, что и при родах обычных людей. Мы же только гости в этом мире. На века. Навечно. Но когда-нибудь настанет время, когда хозяевами земли станут карлики. Настанет время и мы истребим большую часть людей. Мы оставим только некоторых - себе на службу и на потеху. Настанет день, когда мы отделим чистых от нечистых. В этот день бесплодие наше закончится. На свет появится первый карлик, рожденный карликами. Он будет повелителем мира!
К А Р Л И Ц А. «И падет гнев Божий на род человеческий, и воздадут грешникам по деяниям их!».
4-я сцена
Входит ШУТ с глобусом, КАРЛИК
Ш У Т. Эй, карлик! Здорово, приятель! С кем это ты тут шепчешься в темноте? А? Может, выпил лишнего? Тогда я угощаю! (разнимает глобус на два полушария и достает оттуда бутылку) Стащил немного земляничного на кухне. Чуть не свалился в бочку! Чтобы не заметили, спрятал в эту штуку. Очень удобно. Есть еще польза от этого мира.
К А Р Л И К. (задумчиво вертит в руках глобус)....и он будет повелителем мира...
Ш У Т. (отхлебывает из бутылки).. Слышал? Сегодня будет знатный прием.
К А Р Л И К. ...и падет гнев Божий на род человеческий. Что ты говоришь? Ах, да, да, приезжает сам Боккаросса, покоритель народов и стран...Ш У Т. Боккаросса, барбаросса - по мне так один черт, все эти высокие гости. Главное, не попадаться им на глаза - и не путаться у них под ногами. Чем выше гости, тем труднее им смотреть себе под ноги! Таково мое мнение. Твое здоровье - земляника.
5-я сцена
Зал для приемов. На сцене придворные и гости, а также ГЕРЦОГ, ГЕРЦОГИНЯ, АСТРОЛОГИ и БОККАРОССА,
Г Е Р Ц О Г. Рад. Рад. От всей души. Очень рад.
Г Е Р Ц О Г И Н Я. Мы счастливы, синьоры, что вы смогли найти время и почтить нас своим присутствием в такие дни, когда сама природа зовет нас покинуть каменные стены городов и найти отдохновение на земляничных полянах или под сенью деревьев, которые раскинули свои кроны над...
Г Е Р Ц О Г. Выпейте холодного земляничного. Закусите сыром. Расскажите, что нового.
Г Е Р Ц О Г И Н Я. Располагайтесь и угощайтесь, синьоры, и пусть легкая трапеза вкупе со светской беседой отвлекут вас на время от горестей и забот этого мира, где только звезды...
Г Е Р Ц О Г (астрологу). Здравствуй! Рад тебя видеть. О чем нынче тебе говорят твои звезды?
1 - й А С Т Р О Л О Г, он же Ш У Т. Мой досточтимый Герцог, я позволю себе (показывает на карте)... Как видите, мой досточтимый Герцог, созвездие Весов входит в созвездие Овна. Овен, будучи вашим знаком, в сочетании с Весами, дает мне все основания предполагать, что в ближайшее время все ваши начинания в области военного искусства и фортификации...
Г Е Р Ц О Г. Нет-нет-нет, я ничего не хочу слышать о фортификации.
1 - й А С Т РО Л О Г. Тогда вот это. Настоящее открытие! Судя по моим наблюдениям, на небе появились не только обычные, но и звезды белого цвета. Это неяркие звезды небольших размеров. Вот они. Там и сям разбросаны по Вселенной, видите?
Г Е Р Ц О Г. Слишком мелко.
1 - А С Т Р О Л О Г. Эти белые карлики - любопытнейшее явление. Они уже прошли путь звездной эволюции. Источник их энергии исчерпан. Как мне удалось установить, только столкновение с посторонним объектом способно вывести белого карлика из состояния угасания. Результатом такого столкновения может стать рождение новой сверхмощной звезды! Однако чаще всего белые карлики оставляют после себя на небе черные дыры.
Г Е Р Ц О Г. Черные дыры - очень глубокая мысль. Но мне не нужны звезды, а тем более карликовые. Мне не нужны дыры. Любовь - вот что я жду для себя и для своих подданных. Не правда ли, дорогая?
Г Е Р Ц О Г И Н Я. Любовь, что движет солнце и светила, чьим светом озаряются сердца...Г Е Р Ц О Г. Нет ли у вас, синьоры астрологи, что-нибудь про любовь?
2 - й А С Т Р О Л О Г. У меня есть, ваше величество, у меня есть про любовь! (разворачивает свои бумаги). Мой коллега описал положение звезд весьма точно, однако - к несчастью для себя - не учел того, что и Стрелец ныне входит в Деву. Такое, с позволения сказать, продвижение сулит вам, ваше высочество, удачу в любви.
Г Е Р Ц О Г. Вот это добрые слова. Спасибо тебе. Синьоры, прошу вас, пейте и веселитесь, ибо, как сказали астрологи, сама любовь идет к нам в гости!
М А Ж О Р Д О М. Боккаросса!!!
К А Р Л И К (в смятении мечется по сцене). Это он! Непобедимый Боккаросса! Господи, дрожу! Какое лицо! мне кажется он из наших, он из нашей породы. Это лицо власти, а власть - единственный удел для настоящего мужчины. Говорят, когда Боккаросса идет в бой, ужас охватывает самых смелых! И знаете, почему? Потому что в бою он спокоен. Он просто делает свое дело. Он убивает врагов хладнокровно. Говорят, что в бою он часто отпускает коня и идет врукопашную. Он хочет видеть кровь, которую проливает. Он хочет видеть лица тех, кто умирает от его ударов. Как бы я хотел сражаться рядом!.. (гости тем временем выстраиваются для танцев, все, танцуя, декламируют под музыку стишок Лоренцо Медичи (1449-1492) в переводе Евгения Солоновича).
Помни, кто во цвете лет, -
Юн не будешь бесконечно.Нравится - живи беспечно.
В день грядущий веры нет.
Ждать до завтра - заблужденье,
Не лишай себя отрад.
Днесь изведать наслажденье
Торопись, и стар, и млад.
Пусть, лаская слух и взгляд,
Праздник длиться бесконечно.
Нравится - живи беспечно.
В день грядущий веры нет.
Славьте Вакха и Амура!
Прочь заботы, скорбь долой!
Пусть никто не смотрит хмуро,
Всяк пляши, играй и пой!
Будь что будет - пред судьбой
Мы беспомощны извечно.
Нравится - живи беспечно.
В день грядущий веры нет
6-я сцена
Внутренние покои дворца. На сцене КАРЛИК, потом появляются АНДЖЕЛИКА И УЧИТЕЛЬ, он же ШУТ
К А Р Л И К (в зал). Как они глупы! Веселятся, поют, а ведь смерть не за горами. Смерть - это высшее проявление судьбы. А судьба карает только тех, кто прячет от нее лицо. Мы, карлики, с самого рождения готовим себя к смерти. Вы когда-нибудь видели, мертвого карлика? То-то же. Карлики не умирает. Они просто уходят, чтобы вернуться в другом облике. Люди же уходят навсегда... Говорите, дети? Да я ненавижу детей! Нас все время сравнивают с этими сопливыми мерзавцами и мерзавками. У дочки Герцога, у Анджелики, был котенок. Белый пушистый котенок. Она все время таскала его с собой. Таскала и тискала. И вот однажды этой маленькой мерзавке взбрело посадить мне котенка на голову. Тьфу! Кошка исцарапала мне лоб и обделалась прямо на шляпу! В ту же ночь я прокрался к ней в спальню, взял из корзинки котенка и отрезал ему голову. Он даже пискнуть не успел - только выпростал когти и сдох! Как убивалась утром маленькая Анджелика! Как она рыдала, когда котенка нашли на дворовой помойке! Сколько горя было на ее маленьком сморщенном личике! Сколько страдания! И, знаете, мне показалось, что в тот момент в ней мелькнуло что-то настоящее, взрослое. Потому что в то утро я убил ее детство. Она впервые почувствовала смерть. И стала взрослой. В этом моя заслуга.
А Н Д Ж Е Л И К А (вбегает). Здравствуй, Пикколино! Как ты поживаешь? Сегодня мне приснилось, что ты будешь играть со мной целый день в карты. (за ней входит ее Учитель, он же Шут)
У Ч И Т Е Л Ь. Сеньорита, вы хотели сказать - в нарды!
К А Р Л И К. Как ты смеешь перечить дочери Герцога! Паршивый учителишко!
У Ч И Т Е Л Ь. Я учу, а не перечу. Хотя учить - это, в каком-то смысле, то же самое, что перечить.
К А Р Л И К. Это все казуистика. Словоблудие. Ты - словоблуд. Таково мое мнение.
А Н Д Ж Е Л И К А. Так что, ни в карты, ни в нарды? Но почему, почему?У Ч И Т Е Л Ь. Сеньорита, нам надо закончить урок словесности! О каких играх вы говорите?
К А Р Л И К. У меня есть дела поважнее.
А Н Д Ж Е Л И К А. Какие могут быть дела у карликов? Искать колечко Герцогини, которое закатилось под стол? Строить рожицы? Кубыркаться?У Ч И Т Е Л Ь. Сеньорита, правильно говорить «кувыркаться»!
К А Р Л И К. Пусть говорит, как умеет!
А Н Д Ж Е Л И К А. Что за разница, как говорить, если мой Карлик не хочет со мной играть?
К А Р Л И К. Послушай, девочка. (УЧИТЕЛЮ) Тебя тоже касается! Ты считаешь карликов детьми.А Н Д Ж Е Л И К А. Конечно!
К А Р Л И К. Потому что мы одинакового с тобой роста.
А Н Д Ж Е Л И К А. Конечно!
К А Р Л И К. Но карлики не дети.
А Н Д Ж Е Л И К А . Да что ты?
К А Р Л И К. Каждому из нас тысяча лет.А Н Д Ж Е Л И К А. Бедный Карлик! Жить на свете тысячу лет и не разу не поиграть с девочкой.
К А Р Л И К. Карлики - самые серьезные существа на свете. Нам не до игр.
А Н Д Ж Е Л И К А. Серьезней моего папы?
К А Р Л И К. А кто твой отец?
У Ч И Т Е Л Ь. Попридержи язык, эй!
А Н Д Ж Е Л И К А. Разве вы не знаете моего папу?
К А Р Л И К. Я знаю твоего папу. Его-то я серьезней во много раз.
А Н Д Ж Е Л И К А. А если мой папа прикажет тебе? Что тогда? (звонок из спальни Герцогини) Иди, ты спасен. Моя мама вожделеет тебя.
У Ч И Т Е Л Ь. Вы хотели сказать - ждет?
А Н Д Ж Е Л И К А. Я сказала то, что хотела сказать.
У Ч И Т Е Л Ь. И чем, по-вашему, «ожидание» отличается от «вожделения»?
К А Р Л И К. Чем?
А Н Д Ж Е Л И К А. «С мига, как мы только увиделись, я предпочла тебя всем прочим, а предпочтя, вожделела, вожделевши, тебя взыскала, искавши, тебя находила, найдя, тебя возлюбила, возлюбивши, тебя взалкала, взалкавши, учредила тебя в своем сердце превыше всего и вкусила твой мед...».
К А Р Л И К. Хороши у вас уроки!
А Н Д Ж Е Л И К А. Учитель! Где ваши глаза? Вы только посмотрите на мою маму. Разве так ждут? Нет. Так только вожделеют!
7-я сцена
Спальня ГЕРЦОГИНИ. В спальне КАРЛИК, ГЕРЦОГИНЯ.
Г Е Р Ц О Г И Н Я. Сядь там. У меня есть к тебе несколько вопросов.
К А Р Л И К. Если это вопросы, касающиеся Боккароссы...
Г Е Р Ц О Г И Н Я. Забудь о Боккароссе, сейчас не время и не место говорить о глупостях.
К А Р Л И К. Что-то случилось?
Г Е Р Ц О Г И Н Я. Да. Случилось. (бросается на колени) Спаси меня, Карлик! Страх смерти мучает меня! Я потеряла покой и сон! Спаси меня! скажи, как искупить грехи!
К А Р Л И К. Женщина не может быть грешной...
Г Е Р Ц О Г И Н Я. Значит, у меня есть надежда?
К А Р Л И К. ...потому что женщина есть воплощение греха и жизнь ее безнадежна.
Г Е Р Ц О Г И Н Я. Негодяй! Маленький ублюдок!К А Р Л И К. Для исповеди позовите священника. Я же не мир, но меч приношу в сердца людей.
Г Е Р Ц О Г И Н Я. Я боюсь тебя, Карлик! Ты говоришь чужими словами. Уходи! Поди прочь!
К А Р Л И К (в зал). Люди боятся карликов. Мы внушаем людям страх. Но ведь не мы пугаем людей. Люди боятся правды, которую узнают о себе, глядя на нас. Они пугаются, потому что чувствуют, какие страшные существа сидят у них внутри. Какие грязные ямы спрятаны в их душах. Сколько чужих слов у них на языке. Это сегодня они невозмутимы и самодовольны. Это сегодня лица их гладки, а глаза сыты. Но посмотрите, что с ними станет, когда другие существа высунут свои рожи из их шкуры? Да, мы, карлики, знаем, что люди многолики и необъяснимы. Ведь людям только кажется, что они - это они. Но стоит им посмотреть на карлика, как - пожалуйста! - они чувствуют в себе другого. Чужого. И это пугает их. А я - я всегда только я сам, и все тут. У меня одна жизнь и одно лицо. Во мне нет никого кроме меня. Я всегда один. Страх превращает людей в монстров. Что только они не делают, чтобы забыть его. Они распутничают, злословят, путешествуют - и они все равно боятся. Они так боятся, что даже убили бога, который пришел, чтобы спасти их. И отрекутся от него, когда он придет в этот мир снова. А как они сластолюбивы в своем страхе! Как соблазнительны тела Святого Себастьяна и Святого Варфоломея на церковных фресках! Как тепло и темно в их соборах! Какие мягкие там ковры - и как сладострастно потрескивают свечи! Ужасна участь людей, ослепленных страхом и похотью. Но еще более ужасна участь женщины. Потому что даже на обнаженное тело распятого она смотрит с вожделением! И я это вижу.
Г Е Р Ц О Г И Н Я. И это говоришь ты - ты, который устраивал мне тайные свидания, относил письма к моим любовникам!
К А Р Л И К. Я просто любопытствовал. Вот и все. Я испытывал вас.
Г Е Р Ц О Г И Н Я. Ты говоришь, как ученый книжник, который ставит опыт на человеке. Ты говоришь как Бернардо - это он готов разъять человека на части, чтобы узнать, в чем его гармония.К А Р Л И К. Я не знаю никакого Бернардо! Но я знаю, как кричал в подвале ваш любовник, которому вы приготовили пытки только за то, что он изменил вам с вашей камеристкой! Не он ли был отцом вашей дочери? Не отца ли собственной дочери вы послали на смерть только из-за того, чем сами грешите изо дня в день?
Г Е Р Ц О Г И Н Я. Замолчи! Убирайся вон отсюда, мерзкая тварь, лилипут, жаба! Я прикажу отрезать тебе язык! Я прикажу выпотрошить тебя как лягушку!
К А Р Л И К. И это говорит женщина, которая только что молила Всевышнего о спасении. Нет, не Спаситель вам нужен. Вам нужен я, Карлик. Без меня вы же просто перегрызете друг другу глотки. Я нужен вам, синьора. Нужен.
8-я сцена
Тюрьма. В тюрьме КАРЛИК и ТЮРЕМЩИК
Т Ю Р Е М Щ И К, он же Ш У Т (прихлебывая из бутылки, перебирает кандалы в подвале). И какая муха его укусила? Это же надо - карнавал, гости, и тут наш Карлик: выскакивает на середину зала, хватает вино и - р-р-раз! - давай поливать гостей! А кубок - тяжеленный кубок - швырнул прямо Герцогине в голову. Чуть не убил, ей-богу! Хорошо, что наша госпожа проворна в таких делах - сразу бухнулась на четвереньки! Можно сказать, что впервые эта поза спасла ей жизнь, да, спасла жизнь! Так что кубок пролетел мимо и разбился о Святого Себастьяна, которого только начал малевать этот Бернардо, художник. Сущий дьявол, ей-богу! Глаза горят, сам весь в морщинах, рожа красная! Это ваш искупитель, кричит. Искупитель, значит, всех карликов. И сам карлик, замученный при великом карлике Понтии Пилате! Его, кричит, прибили к игрушечному кресту. Его, значит, закололи игрушечным копьем. Во как. Ешьте, орет, его тело - оно было таким же уродливым, как и ваше. А? Пейте, кричит, его кровь, что горше желчи - и душа ваша станет белой как снег. Каково? Нет уж, спасибо. Снега-то я грешным делом отродясь не видал, ей-богу! А как можно пить желчь за то, чего никогда не видел? Нет, по мне лучше кварта земляничного, чем капля желчи, даже если эта желчь самого Всевышнего, прости господи меня грешного, ей-богу! После этого карнавала Герцог и приказал посадить Карлика на цепь. Пусть, говорит, образумится. Посидит в темноте да в тишине. А то, не ровен час, он кого-нибудь угробит, наш Карлик-то!
К А Р Л И К (в тюремном подвале, на цепи). Что ты там шепчешься сам с собой? Совсем спятил?
Т Ю Р Е М Щ И К. Не беспокойтесь, ваше карликовое высочество! Голова пока в порядке, а вот с членами дело хуже.К А Р Л И К. С какими еще членами?
Т Ю Р Е М Щ И К. С членами ваших рук и ног. Видите ли, Всевышний создал ваши члены слишком... как бы это сказать-то? - карликовыми. А вот о кандалах для них не позаботился! Спасибо этому, как бишь его, - Леонардо?
К А Р Л И К. Ты говоришь о Бернардо?
Т Ю Р Е М Щ И К. Ваша правда, Бернардо он и есть. Так вот, хитроумный сей муж в два счета смастерил по заказу Герцога маленькие кандалы. Примерьте-ка! Подходит. Как будто в них родился.
К А Р Л И К. Что эта за Бернардо, о котором столько говорят? Какой-нибудь заезжий мошенник?
Т Ю Р Е М Щ И К. Мошенник, ваше карликовое высочество, истинный мошенник! Это вы верно сказали! Он ведь что сделал? Он ведь так ловко намалевал на стене святых угодников, что от живых людей не отличишь! Наш, к примеру, шут вечером целый час с ними разговаривал. Предлагал выпить! А потом догадался, что говорит-то он со стенкой! Еще этот, значит, Леопардо затевает нарисовать портрет Герцогини. У нас на двор уже и камней набросали. Это якобы горы будут на его картине. А она, значит, будет на их фоне восседать, руки сложа крест накрест, вот так примерно. А еще говорят, что ему якобы отдали капеллу. Он там на стене нарисует по уговору с Герцогом тайную вечерю Господа нашего Иисуса Христа. Одних красок было закуплено три подводы. Четвертая часть урожая винограда на них, почитай, ушла. Нет, что ни говори, а Кокардо этот мошенник, истинный мошенник, ей-богу!
К А Р Л И К. Ладно, ладно, пошел прочь, старых болтун, пьяница. Я не желаю выслушивать твои глупые речи. Забудь про меня и больше не приходи сюда. Ты для меня никто, пустое место, понятно? и можешь думать обо мне после этого, что хочешь.Т Ю Р Е М Щ И К. Я, ваше высочество, с удовольствием выполню ваши пожелания. Я сделаю больше, чем вы просили. Я даже думать о вас не буду. Счастливо оставаться (уходит).
К А Р Л И К (один). Бернардо... Все говорят об этом Бернардо! Свет просто клином сошелся на этом Бернардо! Даже в тюрьме от него покоя нет (оглядывается). Вода где-то капает. Или крыса скребет под полом? Какие-то старые тряпки. Пустые корзины, открытые сундуки. Так наверно и выглядит вечность. Ничего особенного в ней нет. И незачем к ней стремиться (испуганно). Кто здесь? Тень мелькнула по стене... Показалось... Иногда мне кажется, что по замку бродит призрак. Призрак Иосафата. Он был слабый хвастливый Карлик. Выродок. Альбинос. Все время заискивал перед Герцогом. Любил играть с Анджеликой, когда она была совсем маленькой. Рисовал в альбоме. Сочинял стишки. Пел тонким голосом. Мы повздорили с ним в его каморке - он проиграл мне в карты браслет, но не хотел отдавать. Мы сцепились - в шутку, понарошку. А потом я вдруг рассвирепел и стал бить его всерьез. Я обхватил его шею руками - а руки у меня очень сильные - и стал душить его. Он царапал мне лицо, но я сжимал пальцы все сильнее. Как я его ненавидел в эту минуту! Пена пошла у него изо рта, я подумал, что все, хватит, но не смог остановиться! Мне хотелось задавить его. Довести дело до конца. Чтобы ужасная гримаса сошла с его лица. Чтобы он перестал хрипеть. Потом что-то хрустнуло у него на спине, тело ослабло, гримаса исчезла, морщины расправились. Он обмяк. Я медленно освободил руки. Он был мертв. От него пахло дерьмом. Он обделался. Он обделался даже после смерти. Тьфу! Дело замяли. Я ведь нравился Герцогу больше. Но с тех пор говорят, что призрак Иосафата бродит ночами по замку. Я не верю во всю эту дребедень. Но иногда кажется... Кто здесь?! Показалось, опять показалось... Господи, как ноет сердце... Этот полумрак, здесь может показаться все, что угодно, да. Лучше спать... Немного поспать... Забыть... Хотя бы на часик... Иосафат... Как ноет сердце...
9-я сцена
Покои ГЕРЦОГА, длинный стол, на столе яства, за столом ГЕРЦОГ и БЕРНАРДО, они беседуют.
Г Е Р Ц О Г. И что же, вы серьезно во все это верите?
Б Е Р Н А Р Д О. Уверен! Человек - существо разумное и управляемое.
Г Е Р Ц О Г. А как же история человеческих злодеяний?
Б Е Р Н А Р Д О. Зло - это болезнь.
Г Е Р Ц О Г. Хороша болезнь!Б Е Р Н А Р Д О. Но излечимая!
Г Е Р Ц О Г. Неужели?
Б Е Р Н А Р Д О. Для этого мне и нужен был труп казненного злодея.
Г Е Р Ц О Г. Чтобы вылечить?
Б Е Р Н А Р Д О. Чтобы исследовать его мозг и найти причину порока.
Г Е Р Ц О Г. И как - нашли?
Б Е Р Н А Р Д О. Пока рано делать выводы. Ясно одно - человек всем своим существом противоречит разрушению и смерти. Ребенок, узнавший, что не будет жить вечно, бывает потрясен всей душой и телом, ведь правда? Так и человек - он стремится к жизни.
Г Е Р Ц О Г. Это я заметил. Но почему-то всегда по трупам себе подобных.
Б Е Р Н А Р Д О. ...просто он еще не осознал, что жить в мире выгодно! Не об этом ли говорил Иисус в Нагорной проповеди?
Г Е Р Ц О Г. Мне всегда казалось, что он имел в виду...
Б Е Р Н А Р Д О. Вот именно! Только он предлагал в обмен вечный рай после смерти. Я же предлагаю вечную жизнь!
Г Е Р Ц О Г. Вы что же, собираетесь обессмертить весь этот сброд?
Б Е Р Н А Р Д О. Я хочу, чтобы они забыли о смерти. Я хочу превратить смерть в искусство. В ритуал жизни. Это дело времени.
Г Е Р Ц О Г. Жизнь это действительно дело времени.Б Е Р Н А Р Д О. Оставьте вашу мизантропию! Ведь мы ничего толком не знаем ни о земле, ни о человеке. Между тем взгляните - как разумно устроено его тело! Печени ведь никогда не взбредет в голову пререкаться с сердцем, а легкие никогда не позавидуют кишечнику!
Г Е Р Ц О Г. Да, кишечнику не позавидуешь. Одно дело - аромат холмов Тосканы, а другое...
Б Е Р Н А Р Д О. Поймите, я стою на пороге открытия всеобщего закона мироздания! Изучив крыло птицы, мы построим летательные аппараты. Изучив строение глубоководных рыб, мы создадим подводные корабли. Мы подчиним себе реки, ветер и солнце...
Г Е Р Ц О Г. Помилуйте, маэстро, оставьте хоть солнце в покое! И потом - где гарантия, что люди, узнав закон, не воспользуются им во зло? Это вообще человек устроен разумно. Но в каждом отдельном случае им правит стремление утолить голод, похоть, жажду и тщеславие. Неужели даже такой возвышенный художник, как вы, не мечтает о хорошем вине и сговорчивой бабе? Может, лучше дать себе волю?
Б Е Р Н А Р Д О. Но тогда наступит царство тьмы и хаоса!
Г Е Р Ц О Г. Вы слишком высоко ставите женщин.
Б Е Р Н А Р Д О. Ставлю как умею.
Г Е Р Ц О Г. Хаос не наступит до тех пор, пока государством правит разумная власть. А разумная власть разрешает пить вино, но только в кабаке. И разумная власть разрешает развлекаться с бабами, но только после захода солнца и только за городской стеной.
Б Е Р Н А Р Д О. Где?Г Е Р Ц О Г. Налево от восточных ворот у рва. Я покажу.
Б Е Р Н А Р Д О. Я не об этом.
Г Е Р Ц О Г. Нет. Да! Иначе эти скоты просто... просто истребят друг друга! И кто тогда будет любоваться вашими фресками? Как там, кстати, наша работа над «Тайной вечерей»?
Б Е Р Н А Р Д О. «Вечеря» будет самой простой и спокойной картиной, которую я когда-либо создал.
Г Е Р Ц О Г. Довольны ли вы красками, что я купил для вас?
Б Е Р Н А Р Д О. О, краски превосходные! Тосканский суглинок делает охру превосходно мягкой. А толченое стекло превращает лазурь в бездонный колодец, где отражается... в котором отражаются... Одну минуточку, ваше величество! (убегает)Г Е Р Ц О Г. (в сторону). А ведь я отдал за эти краски урожай с нескольких виноградников. Зато «вечеря будет самой простой и спокойной картиной, которую я когда-либо создавал»... Да нет, тут все как раз понятно. Картины, суглинок, толченое стекло. Но только мне-то зачем это нужно?
Входит ГЕРЦОГИНЯ, переодетая ФРАНЧЕСКОЙ
Г Е Р Ц О Г. Франческа? Ты пришла ко мне как обещала! Подойди же, сядь рядом. Или ты смущаешься Бернардо? Он убежал куда-то, вздорный старик. Дай руку. Какая тонкая, какая прозрачная у тебя рука. Мизинец крошечный как у Карлика... Почему у Герцогини не такие тонкие пальчики?
Г Е Р Ц О Г И Н Я. Стало быть, Герцогиня больше не мила вам?
Г Е Р Ц О Г. Моя жена... она замечательная женщина, но... годы брака... привычка... я знаю ее тело лучше своего собственного... я выучил его как стихотворение и могу цитировать с любого места... но я хочу новых стихов... новых цитат... новых рук...
Г Е Р Ц О Г И Н Я. Сюда идут!
Входит БЕРНАРДОБ Е Р Н А Р Д О. Доброй ночи, ваше величество.
Г Е Р Ц О Г (удивленно). Ваше величество?
ГЕРЦОГИНЯ снимает плащ ГЕРЦОГ растерян. Театрально падает на колени.
Г Е Р Ц О Г. Только прощение, любовь моя, спасет меня от гибели!
Г Е Р Ц О Г И Н Я. Вы не узнали меня... вы... как вы могли!
Г Е Р Ц О Г. Напротив, я узнал вас! Просто решил подыграть! Какой был спектакль, Бернардо, какой это был спектакль! Разве мог я разрушить ваш сценический образ, Герцогиня?
Г Е Р Ц О Г И Н Я. Я не верю вам!Г Е Р Ц О Г. Вам придется поверить мне. У вас просто нет другого выхода.
Г Е Р Ц О Г И Н Я. И вы этим пользуетесь!
Уходит
Б Е Р Н А Р Д О. Что здесь произошло?
Г Е Р Ц О Г. Маленькая семейная драма. Ну, что вы о ней думаете?
Б Е Р Н А Р Д О. Я считаю женщину венцом божественного творения и преклоняюсь перед ее красотой. Мне было бы интересно...
Г Е Р Ц О Г. Покопаться в одной из них, как в том злодее?
Б Е Р Н А Р Д О. Я преклоняюсь перед формой. В случае с женщиной это и есть содержание, которое мы, художники, и пытаемся запечатлеть.
Г Е Р Ц О Г. Только Святой Себастьян у вас почему-то всегда выходит лучше Святой Терезы.
Б Е Р Н А Р Д О. Ни одному художнику не дано перещеголять Бога. Что нам остается?
Г Е Р Ц О Г. Рисовать мужские тела.Б Е Р Н А Р Д О. Которые, увы-увы, несовершенны.
Г Е Р Ц О Г. Но вы же затеваете портрет моей супруги?
Б Е Р Н А Р Д О. Трагедия художника наших дней в том и заключается, что он все время берется не за свою работу.
Г Е Р Ц О Г. А вы?Б Е Р Н А Р Д О. Я? Будь моя воля, я бы сидел в горах и рисовал пейзаж. Каждый день один и тот же вересковый холм. Вот идеал настоящего художника.
Г Е Р Ц О Г. Скажите, Бернардо, что вы думаете о моей супруге?
Б Е Р Н А Р Д О. Ее внутренняя жизнь противоречива. Эта женщина хочет жить полной жизнью, но чего-то всегда не хватает ей. Оттого она испытывает страдания. Они накладывают на ее лицо странное выражение. Его я и хочу запечатлеть. Мне потребуются лучшие краски! (уходит)
Г Е Р Ц О Г. Как все-таки тяжело быть монархом! Не обласкаешь художника - назовут варваром. Продашь ради художника землю - назовут самодуром. Никакой благодарности в обоих случаях. Бросить бы все и удрать с Франческой куда-нибудь в Неаполитанский залив... на остров Иския... Жить в маленьком домике... две... нет, три спальни... рукомойник во дворе... гулять в горах... поклоняться местным святым... нет, рукомойник все же надо перенести в дом - эта маленькая мерзавка Франческа не станет умываться на улице... тихая спокойная жизнь... не надо принимать никаких решений... только жить! жить и наслаждаться солнцем, звездами и луной...Б Е Р Н А Р Д О. (вбегает с рукописью, читает) Знаете, я написал стихотворение. Позвольте, я прочитаю...
Г Е Р Ц О Г. Не стоит. Наше время «слишком тесно для стихотворных размеров», как говорит в таких случаях мой Карлик. И тут я с ним согласен.
Б Е Р Н А Р Д О. Кстати, ваше величество! Хочу просить вас об одолжении. Как ученый и художник я давно присматриваюсь к нему. Это поразительная аномалия...
Г Е Р Ц О Г. ...каналья...Б Е Р Н А Р Д О. ...ну да... я хотел сказать... ваш Карлик... это поразительный экземпляр... и мне нужно рисовать его.
Г Е Р Ц О Г. Карлик в вашем распоряжении, маэстро. Пикколино! Где же он...
Входит ТЮРЕМЩИК.
Т Ю Р Е М Щ И К. Карлик, ваше высочество, в тюрьме!Г Е Р Ц О Г. Ах, да. Я же сам приказал посадить его на цепь. Постойте, когда же это было... Тому недели две назад! Черт возьми, я совсем забыл о моем Карлике! Эй, Тюремщик! Спустись в подвал, выпусти Карлика да скажи ему - если он еще не помер - чтобы завтра с утра явился в мастерскую маэстро Бернардо и выполнял все, что тот пожелает! Да не забудь снять с него кандалы! И скажи, что я прощаю его. Надеюсь, маэстро, ваши намерения относительно моего Карлика лежат исключительно в сфере эстетики. Покойной ночи!
10-я сцена
Мастерская БЕРНАРДО, навстречу КАРЛИКУ появляется ПОДМАСТЕРЬЕ, он же ШУТ.
К А Р Л И К. А, это ты. Поди скажи хозяину, что я здесь. Да побыстрей, мне некогда.
П О Д М А С Т Е Р Ь Е, он же Ш У Т. Хозяин еще не встал.
К А Р Л И К. Как не встал? Но ведь мне было велено...
П О Д М А С Т Е Р Ь Е. А так, что хозяин вчера поздно лег, потому что с Герцогом засиделся. Соображай, голова. Хотя, конечно, голова у тебя... карликовая.
К А Р Л И К. Оставь свои остроты. Мне важно, что они делали?П О Д М А С Т Е Р Ь Е. Вино хлестали, разумеется. Что еще могут делать приличные люди после захода солнца?
К А Р Л И К. И все?
П О Д М А С Т Е Р Ь Е. И разговаривали.
К А Р Л И К. Ты подслушивал?
П О Д М А С Т Е Р Ь Е. Я на дворе дремал, а окна здесь, как видишь, нараспашку. Не затыкать же уши? Тем более во сне.
К А Р Л И К. Не надо. О чем же они разговаривали?
П О Д М А С Т Е Р Ь Е. О мудрых книгах! О чем еще могут говорить приличные люди, выпив вина?
К А Р Л И К. И о каких же книгах шла речь?П О Д М А С Т Е Р Ь Е. О латинских, разумеется. Сейчас вспомню. Вот. «О превосходных качествах требухи», например. Или «О благопристойном ветров испускании». «Об укреплении уда».
К А Р Л И К. Латинская мерзость! О чем они говорили дальше?
П О Д М А С Т Е Р Ь Е. О бабах! О чем еще могут говорить благопристойные люди после укрепления уда?
К А Р Л И К. Может ли быть, чтобы такой возвышенный человек как твой хозяин говорил на столь низкие темы?
П О Д М А С Т Е Р Ь Е. Конечно! Возвышенным людям только волю дай - тут же начнут говорить на низкие темы. Чтобы голова от высоты не кружилась, я полагаю.
К А Р Л И К. А что Герцог?П О Д М А С Т Е Р Ь Е. Да это все Герцог начал. Когда с книгами покончили, он и говорит: хочешь, говорит, бабу? Ты, говорит, если хочешь, не стесняйся, скажи.
К А Р Л И К. И?
П О Д М А С Т Е Р Ь Е. Да, говорит, хочу. Хочу постичь сей загадочный предмет природного творения во всей полноте его, значит, и глубине. Да только поздно уже, говорит, где теперь найдешь настоящую женщину. Хотел я им сказать, что за городской стеной их очень много. И недорого. Да передумал.
К А Р Л И К. А Герцог?
П О Д М А С Т Е Р Ь Е. А Герцог говорит, что да, оно уже поздновато. И вообще надо бы специальные машины летательные придумать.
К А Р Л И К. Летательные машины? Что ты несешь? Зачем?П О Д М А С Т Е Р Ь Е. Я так понимаю, чтобы к настоящим бабам быстро было добираться. На том и порешили. И опять стали винище хлестать. До самого, почитай, утра и пропьянствовали. Теперь вот дрыхнет.
Входит БЕРНАРДО
Б Е Р Н А Р Д О. Поди прочь, пустомеля. И приготовь мне картон и уголь. Буду рисовать. Доброе утро... как вас...
К А Р Л И К. Меня по-разному. Герцогиня зовет Пикколино. Но я ненавижу это прозвище. Лучше не называйте меня никак. А если уж приспичит, то зовите просто. Карлик.
Б Е Р Н А Р Д О. И вас это нисколько не оскорбляет?
К А Р Л И К. Оскорбляются обычные люди. Я же не считаю свое положение унизительным. Я вполне сознаю собственное превосходство. Поэтому мне безразлично, как меня называют. Зачем я вам понадобился?
Б Е Р Н А Р Д О. Видите ли... Карлик. Я бы хотел нарисовать вас. Мне любопытно изобразить это самое ваше...
К А Р Л И К. Превосходство.
Б Е Р Н А Р Д О. Вот именно.
К А Р Л И К (смягчившись). Вы первый, кто это понял. Но я не хочу делать свое лицо предметом изображения.Б Е Р Н А Р Д О. Почему?
К А Р Л И К. Мое лицо принадлежит только мне. Когда же оно перейдет на картон, то станет собственностью любого проходимца, который станет на него пялиться.
Б Е Р Н А Р Д О. Вы правы. Но не кажется ли вам, что лицо человека изначально не принадлежит человеку. А уж скорее тем, кто на него смотрит. И с этим лучше всего смириться. Отдать лицо людям. Пустить в тираж. Может быть это единственный шанс его сохранить. Вам с вашими мыслями это также могло бы прийти в голову. Эй, Подмастерье! поставь сюда кресло! Да не сюда, пустая твоя башка, а ближе.
К А Р Л И К. Это все казуистика. Я слышал о вашей проницательности. И не думайте, что я соглашаюсь по собственной воле. Я просто выполняю поручение Герцога. Снять шляпу? Вообще-то в шляпе у меня вид более превосходный. Я готов.
Б Е Р Н А Р Д О. Тогда, прошу вас, разденьтесь и встаньте на кресло.
К А Р Л И К. Так вы хотите, чтобы я снял шляпу?
Б Е Р Н А Р Д О. Нет-нет, я хочу чтобы вы разделись полностью. До гола. Мне нужно ваше тело.
К А Р Л И К. До гола? Да вы в своем уме? Карлика, да еще нагишом на посмешище всему городу? Да вы сумасшедший!
Б Е Р Н А Р Д О. При чем тут город? Клянусь, никто кроме меня не увидит вас!К А Р Л И К. Весь город увидит меня на вашем рисунке!
Б Е Р Н А Р Д О. Во-первых, этот рисунок будет рабочим эскизом, а во-вторых, что тут зазорного? Я благоговею перед любыми проявлениями природы, мне интересны ее причуды, ее игра, ее неожиданности.
К А Р Л И К. Я вам не причуда! Я вам не игра! Я карлик! И никто не смеет разглядывать мое тело! Что вы делаете! Прекратите! Уберите руки!
Б Е Р Н А Р Д О. Эй, Подмастерье! Помоги мне раздеть нашего гостя! Да поосторожнее - а то он, кажется, достал свой ножик!
П О Д М А С Т Е Р Ь Е. Отдай кинжал, приятель! Здесь он тебе не понадобится.Б Е Р Н А Р Д О. Кинжал острый. Вы порежетесь и вся картина насмарку. И потом - таков приказ Герцога. Это Герцог приказал вам прийти сюда и выполнять все, что я пожелаю. А я желаю видеть вас голым... Вот так... Это тоже надо снять... Обязательно... Как же без самого главного? Ого... А вы стеснялись... Не стыдно скрывать такое достоинство?
П О Д М А С Т Е Р Ь Е. Не с него ли Тинторетто Венецианский писал своего Моисея? Где-то я уже видел эти причиндалы!
К А Р Л И К. Боже, какой позор... какой позор... Вы пожалеете, как же вы пожалеете... Разве это художники? Это же насильники с большой дороги! Готовы изнасиловать ради своего ничтожного искусства! А потом порассуждать о мировом порядке, о летательных машинах...
Б Е Р Н А Р Д О. Стойте смирно. Вот так. А вы я вижу философ! Только вот подслушивать не очень хорошо. Я бы и так вам все рассказал. Сейчас, терпение, мой друг, последний штрих и все готово.
К А Р Л И К. Отпусти, ты!П О Д М А С Т Е Р Ь Е. Может, пока почитаем вслух? Что изволите? Ну, «Об укреплении уда» нам не понадобится. А вот «О свойствах гумора у людей малорослых» - это в самый раз...
Б Е Р Н А Р Д О. Есть! Готово! Можете одеваться! Да, будет свободная минута - заходите. Мы с вами славно поболтаем. Мне кажется, что мы похожи. Вы ведь тоже в душе большой художник. Я это чувствую. Зайдете?
К А Р Л И К. Я не желаю с вами разговаривать! Я думал... вы... как я ошибся!
П О Д М А С Т Е Р Ь Е. Зато Тинторетто попал в самую точку!
К А Р Л И К. Ничтожное существо... Мелкая тварь... Ты для меня вообще не существуешь! Где мои вещи? Вы закончили, вы, порнограф!
Б Е Р Н А Р Д О. Эскиз готов! Да не расстраивайтесь вы. А насчет порнографа, тут вы, пожалуй, правы. Есть у нас, у людей искусства, что-то блядское в профессии. Выставлять все самое сокровенное на обозрение публики. Читать другим стихи о том, что твориться на душе. Показывать на сцене то, о чем в жизни и подумать боишься. Но самое удивительное, что публика только это и ценит! Публику не проведешь. Она всегда отличит настоящую кровь от клюквенного сока. Ей подавай натуру со всеми потрохами. Одну на всех. А это и есть порнография в чистом виде.
П О Д М А С Т Е Р Ь Е. Quod erat demonstrandum.
К А Р Л И К. Что?
Б Е Р Н А Р Д О. Что и требовалось доказать!
К А Р Л И К (в зал). Негодяй! А еще художник! Никто не смеет прикасаться ко мне! Я принадлежу себе, только себе - слышите? Мое тело... это другое... Не смейте путать... не мешайте меня с Ним.... это Он, Он, а не я предлагал вам свое тело и кровь! Он! Или вы забыли? Я - не Он! Я отнимаю, а не дарю. Я пью, а не насыщаю. Вы, все вы моя плоть и кровь! Вашими телами живы карлики! Так что - размножайтесь! Плодитесь! Нам нужна пища! Я хочу есть!
11-я сцена
Покои ГЕРЦОГИНИ. ГЕРЦОГИНЯ, ФРАНЧЕСКА
Г Е Р Ц О Г И Н Я. Ну вот, Боккаросса уехал и стало скучно. Кончились приемы, замок опустел. Куда-то подевались все эти астрологи, поэты и прочий сброд? Стало скучно, скучно, скучно. Принеси мое питье, Франческа - и добавь туда пару капель земляничного. Может быть вино развеет мою грусть.
Ф Р А Н Ч Е С К А. Слушаюсь, синьора.
Г Е Р Ц О Г И Н Я. Мне надо поговорить с тобой.
Ф Р А Н Ч Е С К А. О чем, ваше величество?
Г Е Р Ц О Г И Н Я. Ты прекрасно знаешь о чем, подружка.
Ф Р А Н Ч Е С К А. Уверяю вас...Г Е Р Ц О Г И Н Я. Не юли, сядь и слушай меня. Ты прекрасно знаешь, что Герцог неравнодушен к тебе, а я вижу, что ты к нему благосклонна.
Ф Р А Н Ч Е С К А. Клянусь вам, я...
Г Е Р Ц О Г И Н Я. Повторяю. а ты к нему благосклонна. Еще бы ты была к нему неблагосклонна! Но сейчас речь не об этом. Я давно свыклась с мыслью, что Герцог не любит меня. В конце концов у него есть дела поважнее собственной супруги. Да и я найду, чем себя развлечь. Вот хотя бы земляничным. Или разговорами с Карликом. Речь о том, что никто - повторяю, никто - не должен знать о твоих отношениях с Герцогом. если таковые возникнут. А они возникнут - уж я-то знаю своего мужа. Но мне плевать на ваши шашни. Меня интересует моя дочь и если она узнает, что на самом деле происходит в замке, кому-то очень сильно не поздоровится. Ты знаешь, что в этом замке даже у стен есть уши. Но в этом замке есть еще и отличные казематы. Повторяю, мне искренне не хочется, чтобы кое-кто там оказался. Ты понимаешь меня?
Ф Р А Н Ч Е С К А. Да, синьора.
Г Е Р Ц О Г И Н Я. И потом, я вижу мой муж что-то затевает. Что-то грандиозное - судя по лихорадочному блеску в его глазах. Не знаю, что он там задумал, но - возможно - скоро начнется война и он отправится в большой поход. Я всегда чувствую, когда он что-то затевает. Так тихо и скучно в замке бывает только накануне великих событий.
Ф Р А Н Ч Е С К А. Да, синьора.Г Е Р Ц О Г И Н Я. Герцог - великий правитель, я приклоняюсь перед его государственными способностями. Но я не хочу, чтобы накануне больших событий кто-то отвлекал его своими блудливыми глазками. Повторяю: блудливыми глазками. Пусть кто-то немного потерпит. В конце концов в замке достаточно видных мужчин, чтобы быстро и по возможности бесшумно - по возможности! - утолить свою похоть.
Ф Р А Н Ч Е С К А. Имеете в виду Карлика?
Г Е Р Ц О Г И Н Я. Я рада, что ты меня поняла. И не носи этого платья - Герцог терпеть не может голубого цвета. И вообще, если тебе понадобятся советы относительно других - технических, например, - деталей, не стесняйся, спрашивай меня.
Входит ГЕРЦОГ
Г Е Р Ц О Г. О каких это технических деталях вы тут разговаривали? Здравствуй, Франческа.
Ф Р А Н Ч Е С К А. Доброе утро, ваше величество.
Г Е Р Ц О Г И Н Я. Мы говорили о картине, которую надумал писать с меня этот твой сумасшедший Бернардо.
Г Е Р Ц О Г. И что же? Продвигается?
Ф Р А Н Ч Е С К А. Да, ваше величество, Бернардо уже завалил двор камнями. Он заставляет ее величество часами просиживать на солнцепеке. Умоляю вас, пощадите вашу супругу. Иначе этот мужчина доведет ее полного изнеможения.
Г Е Р Ц О Г. Вот уж не думал, что какой-нибудь мужчина в одиночку сможет довести нашу Герцогиню до полного изнеможения. По крайней мере мне не удавалось. Но я ведь пытался, не правда ли, дорогая?
Г Е Р Ц О Г И Н Я. О чем это вы?
Г Е Р Ц О Г. Да так, о технических деталях... Я поговорю с ним. Оставь нас, Франческа.
Г Е Р Ц О Г И Н Я. Ты что-то задумал? Скажи мне, я же чувствую, ты затеваешь какую-то большую авантюру. Что это будет? Поход?Г Е Р Ц О Г. Откуда? Откуда тебе известно? Слухи? Но это же тайна!
Г Е Р Ц О Г И Н Я. Все по-прежнему остается тайной, просто у меня есть свои методы наблюдения.
Г Е Р Ц О Г. И что же ты наблюдала?Г Е Р Ц О Г И Н Я. Сначала беседы с астрологами, так? Потом переговоры с этим, как его, в общем с послом Медичи - так? Потом благословение Святейшего престола, так? И венецианские толстосумы, которые появляются везде, где пахнет жареным. Скажи, это будет поход против Лодовико Монтанцы? И наемники Боккароссы выступят на нашей стороне? Скажи, я угадала?
Г Е Р Ц О Г. Нет, какая все-таки у меня жена, а? Ты права, ты как всегда права. Слушай. Мы выступаем через две недели. На нашей стороне Римский папа. Он зол на Монтанцу - они ему давно не платят. А папе нужны деньги, чтобы держать в узде неверных на востоке. Иначе султан скоро будет в Вене. Потом - городом недовольны несколько мелких поселений на юге провинции. Им кажется, что пошлина на торговлю в этом городе слишком высока. О чем они думали в прошлый раз, когда выступали против меня? Тогда пришлось сравнять их города с землей. Теперь они умнее. А впрочем не знаю. Иногда мне кажется, что навести политический порядок в Италии невозможно. Они просто хотят жить в хаосе. Таков уж у них природный характер. Но мы попробуем, а? Нападаем на город врасплох и занимаем его. Жители ненавидят своего правителя и поэтому сопротивления не окажут, я уверен. Финансируют кампанию венецианские братья Рокко.
Г Е Р Ц О Г И Н Я. Опять эти чернявые пигмеи!Г Е Р Ц О Г. Эти пигмеи знают толк в военных компаниях. Они оплачивают солдат Боккароссы и поставляют провиант нашим. В случае благополучного исхода они получают тридцать процентов дохода с земель и пожизненные графские титулы. Кстати, титулы - это было их первое условие. Чтобы золотая цепь и герб старинного рода. Они же плебеи. А все плебеи-толстосумы страшно тщеславные люди. И этим надо пользоваться. Франческа!
Ф Р А Н Ч Е С К А. Слушаю, ваше величество!
Г Е Р Ц О Г. Будь осторожна с Герцогиней! Это самая умная женщина Италии. Она видит насквозь!
Г Е Р Ц О Г И Н Я. Не беспокойтесь, ваше величество, с Франческой мы давно нашли общий язык. Не правда ли, милая?
Ф Р А Н Ч Е С К А. Да, ваше величество.
Г Е Р Ц О Г. Тогда передайте Франческе, что ей не идет этот цвет.
Г Е Р Ц О Г И Н Я. Она уже знает об этом. Не правда ли, милая?
Ф Р А Н Ч Е С К А. Да, ваше величество.
Г Е Р Ц О Г (внимательно смотрит на обеих). Кажется, я что-то не понимаю. Но времени на разбирательства у меня нет. Все - после. Прощайте.
12-я сцена
На сцену выбегает КАРЛИК под свист, хохот и крики «Где же твоя маленькая шпага, Пикколино?»
К А Р Л И К (в зал). Меня берут! Берут!!! Господи, какое счастье - будет война! Она увенчает нас славой! Как я жажду крови! Где моя маленькая шпага? Что уставились? А? Небось, думали, что меня оставят в обозе? Как бы не так! Герцогу нужен его Карлик! Карлик - это талисман! его символ победы! Залог успеха! Теперь дни дома Монтанца сочтены... Скоро этому Лодовико свернут его бычью шею! Тайным образом великий кондотьер Боккаросса собрал четыре тысячи солдат. Он перешел границу в горах - там, где Монтанца его совсем не ждал. Это была стремительная атака! Почти никакого сопротивления! Гениальный блицкриг! Вся страна за двадцать четыре часа! Теперь Монтанца заперт в городе с горсткой солдат! Сегодня Герцог выступает на подмогу Боккароссе. Мы идем речной долиной, подходим к городу и берем его штурмом с двух сторон! Каков план, а? Говорил я вам - Герцог это самый могущественный правитель в Италии, самый гениальный полководец. И я в нем не ошибся! Да, такой человек может позволить себе Карлика! Слышите вы, людское отродье? Меня берут!!!
Конец первого действия
ВТОРОЕ ДЕЙСТВИЕ
1-я сцена
Полевой шатер, идет дождь, войска стоят на привале. На сцене КАРЛИК и ТРУБАЧ, он же ШУТ
Т Р У Б А Ч. Ну что, по всему видать, зарядило надолго. Льет как из трубы (переворачивает трубу, оттуда - вода). Сухого места не сыщешь во всей провинции. Даже в тут. Смотри, Карлик!
К А Р Л И К. Нет, невозможно...
Т Р У Б А Ч. А по мне - так очень даже возможно. Ежели скажем, оставить трубу в дождь на час-другой, можно набрать воды, разбавить водой земляничное и отлично промочить горло. Когда так сыро вокруг, самое время промочить горло. Раз уж все остальное и так промокло. Как ты считаешь, а, Карлик?
К А Р Л И К (в зал). Невозможно воевать при такой погоде! Люди Монтанцы перекрыли реку и запрудили равнину. Не плацдарм, а болото. Как тут воевать? Война теряет смысл, когда кругом вода. Когда на небе нет солнца. Кирасы не блестят. Плюмаж промок. А копья? Почернели как жерди из частокола. Да и люди раскисли. Нет, дождь не к лицу войне. Война - это эстетика. Строгие стройные ряды, дым пушечных залпов, блеск металла, звук трубы на рассвете... Война - это полная победа формы над содержанием!
Т Р У Б А Ч. Это точно. Если, скажем, ты убит, это и есть полная победа формы над содержанием. Ибо что от тебя остается, когда тебя убили? Правильно - форма. Да и то, если с тебя сапоги не стащили. А содержание... Ищи в поле (смотрит на пустую бутылку)...
К А Р Л И К. А как все начиналось! Какой бой мы затеяли у стен города! Какой гениальный ход придумал Герцог! В разгар осады от вдруг стал отступать и враг клюнул на приманку. Эти оборванцы выдвинулись из ворот. Какая удача! Наша кавалерия отрезала их отряд! Горожане едва успели захлопнуть ворота! Я, признаюсь, в первую минуту не поверил глазам. Герцог - и вдруг отступает. А это был ход конем! Нет, я не ошибся в моем хозяине...
Т Р У Б А Ч. Да уж, ход конем был что надо. Меня так и выбросило из седла. Спасла моя природная мягкотелость. Если бы не она, лежать мне на поле. Наше здоровье!
К А Р Л И К. Но почему Герцог не берет меня в бой? Я все время наблюдаю со стороны. А ведь мне тоже хочется доказать свою преданность господину. Мы воюем три недели, а я еще не убил ни одного человека. Правильно ли это? И для того ли я пошел на войну?
В шатер входит РИККАРДО
Р И К К А Р Д О. А, Карлик! Ну как твоя игрушечная сабля? Наверное, ты убил этой саблей старую кошку Герцогини. Бравый солдат, наш Карлик! Что скажешь, Трубач?
Т Р У Б А Ч. Так точно, милостивый дон Риккардо. Более того, Карлик знает как отличить форму от содержания.
Р И К К А Р Д О. А как блестят твои пуговицы! Наверное, все время, что ты сидел в обозе, только тем и занимался, что чистил пуговицы.
Т Р У Б А Ч. Признаюсь, милостивый дон Риккардо, пуговицы Карлику чистил я. Я ведь всегда при трубе, так? а что нужно, чтобы труба давала чистый звук? Правильно - пригоршня притирочного порошка и две тряпки. А где труба - там и пуговицы, я так считаю.
К А Р Л И К. Я пришел на войну не за тем, чтобы чистить пуговицы, хотя считаю, что образцовый вид всегда к лицу солдату доблестной армии. По крайней мере воину не подобает носить длинные волосы, завивать усы и подкрашивать веки.
Р И К К А Р Д О. Нынче ночью мы с Герцогом ждем в гости дам - и я хочу, чтобы мой внешний вид пришелся им по вкусу.
К А Р Л И К. Женщины? Во время осады? Как это можно допустить! Решается судьба провинции, на носу главный штурм, а вы думаете о женщинах!
Р И К К А Р Д О. О женщинах можно думать всегда. По крайней мере, так поступаю я. Вот например сегодня. Меня окружили враги, но я отбивался с мыслями о нашей Герцогине. Ты видел, Карлик, как мы сражались? Герцог поручил мне знамя - а это высокая честь! Я был на волосок от гибели - огненные бочки так и сыпались нам на голову! Но я выстоял. И Герцог пришел мне на помощь. Теперь я представлен к награде. Поэтому сегодня ночью мы пируем. Карлик! приказываю тебе от имени Герцога позаботиться о том, чтобы никто не тревожил нашего отдыха. И не смей входить в шатер! Даже если из него будут раздаваться крики...
К А Р Л И К. Какие крики?
Т Р У Б А Ч. Женские!
К А Р Л И К. Тьфу! (в зал). Хвастун и пустозвон. Дерьмо собачье! Мальчишка! Смотрит на войну как на забаву. Даже не догадывается, почему Герцог поручил ему знамя и послал на штурм. В кого чаще всего целится враг на стенах? В том-то и дело. Но зачем он пришел на помощь? Пожалел? В таких случаях Герцог не знает жалости.
2-я сцена
Шатер, в шатре ГЕРЦОГ, РИККАРДО, ДАМЫ
Г Е Р Ц О Г. Сюда, пожалуйста, милые дамы, проходите к нам в шатер. Не взыщите, коли наши полевые нравы покажутся вам слишком грубыми. Война! Что делать.
1 - я Д А М А. Половые нравы - как это любопытно! Мне это нравится!
2 - я Д А М А. Да не половые, а полевые. Ах, не обращайте на нее внимания, господа хорошие, у нас в селе она всегда была дурочкой. С самого детства не могла отличить пол от поля, а мол от моли.
Р И К К А Р Д О. Я знаю довольно стихов о полях и готов читать вам до утра, синьора!
1 - я Д А М А. Сеньорита!
Р И К К А Р Д О. У меня для вас, милая сеньорита, как раз припасены стихи великого...
2 - я Д А М А. Ах, нет, господин хороший, что же мы вам такого сделали, что всю ночь вы станете читать нам стихи? Неужто мы совсем не на что не годимся, а только на стихи?
Г Е Р Ц О Г. Прошу за стол, милые дамы, наш ужин будет скромным в наших полуполовых полуполевых условиях...
1 - я Д А М А. Я не хочу на стихи, я хочу на нравы. Полевые нравы в половых условиях, как это заманчиво, как это аппетитно! Я хочу увидеть ваши полевые нравы. Покажите мне свои полевые нравы. Я хочу их почувствовать в себе - чтобы эти нравы проникли в меня. Я, можно сказать, хочу проникнуться этими нравами.
2 - я Д А М А. Ну зачем же так спешить, дурочка, впереди ведь целая ночь и господа хорошие еще успеют рассказать и показать нам все, что пожелают.
Р И К К А Р Д О. Позвольте вам прочитать одно стихотворение.
Г Е Р Ц О Г. Милый Риккардо, я думаю, надо позволить нашим дамам поесть. Они ведь наверняка проголодались!
Д А М Ы. Мы страшно проголодались!
Р И К К А Р Д О. У меня есть стихи к ужину, их написал великий...
Г Е Р Ц О Г. Да подождите вы с великими - расскажите дамам, как вы отличились в бою!
Р И К К А Р Д О. Ну, мне неловко... Да если бы не ваша помощь...
Д А М Ы. Расскажите, расскажите!
Р И К К А Р Д О. Была горячая схватка - даже небо горело огнем - враги обступали меня со всех сторон, они были так близко, что я уже видел их переполненные кровью глаза, их перекошенные от ненависти лица, их обезображенные яростью...
Г Е Р Ц О Г. Не отвлекайтесь, Риккардо.
Р И К К А Р Д О. Да, так вот, как только один из них приблизился ко мне, я перехватил знамя в другую руку и тут же проткнул его шпагой - вот так!
2 - я Д А М А. Ах, ах!!!!!!!
Р И К К А Р Д О. А затем другого - вот так!
2 - я Д А М А. Проткнул! Он его проткнул! Не может быть!
Г Е Р Ц О Г. Может, еще как может. Давайте, милая моя, выпьем земляничного за ваши места.
1 - я Д А М А. Мои места всегда готовы...
Г Е Р Ц О Г. Я хотел сказать за ваши края - ведь здесь такие красивые пейзажи.
1 - я Д А М А. Так пойдемте же скорее в пейзаж, туда, где деревья, луга и поля! Я страсть как люблю все эти пейзажи, деревья, поля, все эти полевые нравы...
Г Е Р Ц О Г. Боюсь, там сейчас слишком неуютно - после вчерашнего боя еще не убраны трупы. Кстати, что вы думаете о пейзаже вокруг замка? Я видел, какими рвами и насыпями окружен город - настоящее произведение искусства!
1 - я Д А М А. Мой отец, он служил инженером у Монтанцы. Он говорит, что под стеной в скалах есть подземный ход. Ну, чтобы жители города могли убежать, если что. Мы можем пойти туда. Прямо сейчас, там нас никто не увидит.
2 - я Д А М А. Замолчи немедленно, дурочка! Это же государственная тайна!
Г Е Р Ц О Г. Какая тайна? Какой подземный ход? Как это романтично! Но боюсь, сейчас там слишком прохладно и сыро. К тому же, мы не знаем, где он находится.
1 - я Д А М А. Мой отец рассказывал моей матери, что вход в тоннель находится с западной стороны, где водопад.
2 - я Д А М А. Ну вот, эта дурочка все выболтала!
Г Е Р Ц О Г. Вы что же, подслушивали...
1 - я Д А М А. Они думали, что я сплю.
Г Е Р Ц О Г. Водопад... Но как же...
1 - я Д А М А. Говорят, вход в тоннель начинается сразу за водопадом. Этот вход, говорят, скрыт водой, - потому его никто и не видит.
2 - я Д А М А. Ну, теперь Монтанца пропал! Ты его отправила на тот свет, дурочка!
1 - я Д А М А. В следующий раз будет со мной обходительнее.
2 - я Д А М А. Война завтра кончится - и все из-за тебя! Где же твои государственные интересы?
1 - я Д А М А. Мне нет никакого дела до войны. Мой государственный интерес - чтобы побыстрее кончилась эта дурацкая война и мужчины вернулись в наши места...
Г Е Р Ц О Г. Края...
1 - я Д А М А. Какая разница!
Г Е Р Ц О Г. Все бы так рассуждали! Еще вина для вас, моя сокровище. Выпьем за ваши несравненные места.
2 - я Д А М А. И за возвращение мужчин!
Г Е Р Ц О Г. За мужчин, которые построили тоннель!
Р И К К А Р Д О. Тоннель? Это английский поэт? Прочитайте из него что-нибудь, дорогой Герцог! Вы так красиво умеете декламировать.
2 - я Д А М А. Прочитайте, прочитайте!
Г Е Р Ц О Г. Ну хорошо. Вот вам несколько эпиграмм английского поэта, которые мне привезли прошлым летом тамошние послы.
Р И К К А Р Д О. Как зовут этого достойнейшего сочинителя?
Г Е Р Ц О Г. Не помню... Не то Биг Бенн, не то Дон Джон...
1 - я Д А М А. Какое имя!
Г Е Р Ц О Г. Имени не помню, но, говорят, этот поэт наделал много шума у себя в Англии. Был ревностным католиком, но в то же время писал порнографические стишки. Переспал со всеми красотками Лондона. Хулиганил на улицах! Писал сатирические поэмы, в которых обличал саму королеву! Играл на театре в скабрезных пьесках! А потом влюбился в дочку высокопоставленного вельможи - и чуть не высох от любви!
1 - я Д А М А. Высох и отвалился!
Г Е Р Ц О Г. Тогда он перестал распутничать. Он стал писать ей сотни лирических посланий и в конце концов женился против воли отца. Поэтому отсидел в тюрьме, а потом вынужден был скрываться. Жена нарожала ему кучу детей, но все они жили впроголодь. Можно сказать, он бедствовал со своей возлюбленной, пока она не померла при очередных родах. Вот тогда-то он и он угомонился - говорят, теперь он постригся в монахи и читает англиканские проповеди в соборе Святого Павла. Говорят также, что он третий человек после короля и епископа Кентерберийского.
Р И К К А Р Д О. Какая судьба! Какие превратности случая! И не должен ли каждый из нас задуматься о том, что есть жизнь наша в руках Всевышнего...
2 - я Д А М А. Не отвлекайтесь, господин хороший!
Р И К К А Р Д О. Ах да. Прошу вас, Герцог!
Г Е Р Ц О Г. Но мне более по душе его ранние произведения. Вот например, его эпиграмма:
Твоя возлюбленная - в крик. «Ему милы лишь шлюхи!»
Какие же о ней теперь пойдут по свету слухи?
Все смеются, РИККАРДО молчит.
Д А М Ы. Как называется эта прелесть?
Г Е Р Ц О Г. Эта эпиграмма называется «Самообличительница». Или вот вам стихотворение «Антиквар»:
Кто скажет, что ему не до жены?
Ведь он такой любитель старины!
Все смеются, РИККАРДО молчит
Г Е Р Ц О Г. Еще:
Грехи и волосы: в чем сходство - вот вопрос!
Чем более грехов, тем менее...
Д А М Ы. Волос!
Все смеются, РИККАРДО молчит
Г Е Р Ц О Г. Еще:
Так бурно клялся он, что к шлюхам ни ногой,
Что сунуть нос теперь не смеет он...
Д А М Ы. Домой!
Г Е Р Ц О Г. Правильно! А вот еще одно:
Когда военачальник, как герой,
Сражаясь, пал под взорванной стеной,
Он вызвал зависть армии своей.
Ему теперь весь город - мавзолей.
Р И К К А Р Д О. Мне кажется, милый Герцог, что на сегодня стихов английского рифмоплета достаточно. Последняя эпиграмма особенно неуместна. Поэтому я предлагаю выпить за нашу победу - город будет захвачен, но не мавзолеем он станет нашему Герцогу - а прижизненным памятником.
Г Е Р Ц О Г. Не надо громких слов, Риккардо. Кто знает, как обернется случай?
1 - я Д А М А. Ай, кажется, блоха!
Р И К К А Р Д О. Поймал, я ее поймал!
1 - я Д А М А. Раздавите же ее скорее!
Г Е Р Ц О Г. Не спешите, милый Риккардо! Прежде чем казнить блоху, выслушайте еще одно сочинение нашего английского рифмоплета. Оно так и называется - «Блоха»:
Узри в блохе, что мирно льнет к стене,
В сколь малом ты отказываешь мне.
Кровь поровну она пила из нас.
Твоя с моей в ней смешаны сейчас.
Но этого ведь мы не назовем
Грехом, потерей девственности, злом.
Блоха, от крови смешанной, пьяна,
Пред вечным сном насытилась сполна;
Достигла больше нашего она.
Узри же в ей три жизни и почти
Ее вниманием. Ибо в ней почти,
Нет, больше чем женаты ты и я.
И ложе нам, и храм сия блоха.
Нас связывают крепче алтаря
Живые стены цветы янтаря.
Щелчком ты можешь оборвать мой вздох.
Но не простит самоубийства Бог.
И святотатственно убийство трех.
3-я сцена
На сцене появляются венецианские братья РОККО, бандиты, которые финансируют военную компанию. Дамы с визгом убегают. Братья без церемоний садятся за стол. На протяжении всей сцены говорит только один брат, а второй все время молчит, только ест-пьет и кивает головой.
1 - й Б Р А Т. Я смотрю, вы тут неплохо устроились. Для военного времени, а? Вино, девочки. Сколько за все удовольствие?
Г Е Р Ц О Г. Одолжайтесь бесплатно, господин хороший. Но только после, после. Чем обязан столь поздним визитом?
1 - Й Б Р А Т. Хорошее вино. Виченца?
Г Е Р Ц О Г. Угадали...
1-Й Б Р А Т. Угадывают в карты.
Г Е Р Ц О Г. Это вино мне привозит мой поставщик.
1 - Й Б Р А Т. Больше не будет привозить.
Г Е Р Ц О Г. Почему?
1 - Й Б Р А Т. Несчастный случай. Утонул в бочке с вином. Представляете? Открываем крышку - а там утопленник.
Г Е Р Ц О Г. Какая деликатность. Утонул, так еще и крышку за собой прикрыл.
1-Й Б Р А Т. Золото - не человек был ваш поставщик.
Г Е Р Ц О Г. Зачем пожаловали?
1 - Й Б Р А Т. Затем, что совет венецианских купцов постановил прекратить финансирование военной компании. Еще вина?
Г Е Р Ц О Г. Как это? Что значит «прекратить»?
1 - Й Б Р А Т. Война не окупается. Мир венецианским купцам дешевле. Выгоднее.
Г Е Р Ц О Г. Дорогой мой, надо подождать! Сразу ничего не окупается! Мы ведь даже не заплатили наемникам Боккароссы - а вы говорите «невыгодно». В армии недовольны. Да! Мы ждали от вас денег, а теперь вы являетесь и говорите мне, что никаких денег не будет. Да как вы смеете? Вы знаете, что за такое бывает? Да я вас... (раздается мобильный звонок)
2 - Й Б Р А Т (говорит в трубку). Да убей ты их на хер. Пока они тебе сами яйца не откусили. Все, будь, я занят.
1-Й Б Р А Т. Вы что-то говорили, продолжайте.
Г Е Р Ц О Г (растеряно). Но как же... И потом, у нас есть договор...
1 - й Б Р А Т. По договору с нас причитается. Но денег на войну больше не будет.
Г Е Р Ц О Г. Но без денег война теряет смысл! Если Бокаросса не получит жалование, он завтра же уйдет с поля боя! Вы понимаете, чем это пахнет?
1 - Й Б Р А Т. Это пахнет миром, друг мой. А мир пахнет вином и женщинами. Судя по всему, вы почти ничего не теряете. Эй, брателло! Кончай жрать, идем на воздух.
4-я сцена
На сцене КАРЛИК
К А Р Л И К (в зал). Все пропало! Господи, все пропало! Я сейчас разревусь как младенец! Мы возвращаемся домой! Войска уходят, палатки сжигают! Вечный мир! Слышите? Они заключают вечный мир! С ума они, что ли, все посходили! Как это так - никогда никаких войн? Этого не может быть. Это нельзя. Что это они себе вообразили - что в их власти изменить порядок вещей? Какое самомнение! Как же можно жить, если не останется главного в этой жизни? войны, которая усмиряет человека? Мир - это преступление против естественного закона. Неужели они этого не понимают? Как же мне быть дальше? О, поистине нелегко быть карликом такого господина.
Появляется 1-Й ГОНЕЦ
К А Р Л И К. Стой! Кто здесь?
1 - Й Г О Н Е Ц , он же Ш У Т. Гонец его величества Герцога к Лодовико Монтанце с важным поручением. Перемирие! разве ты не знаешь, мелочь пузатая?
К А Р Л И К. Неужели? Так скоро? Значит, решено? Проклятие! Раз шлют гонцов, значит дело решенное. И за что мне такое наказание? Эй, эй, а вы кто такие?
Появляется 2-Й ГОНЕЦ
2 - Й Г О Н Е Ц. Гонцы от его сиятельства герцога Лодовико Мантанцы ко двору с важным донесением! Эй ты, недоносок, а ну открывай ворота! А то я вышибу из тебя твою недоношенную душу!
К А Р Л И К. Как они смеют... Нет, вы только послушайте, что за обращение... Не успели заключить перемирие, а уже... Стой, кто идет?
Входит РИККАРДО
Р И К К А Р Д О. Что же делать, Карлик? Весь труд - псу под хвост! Зачем он снял осаду? Еще день и дело было кончено. Нет, не даром великий...
К А Р Л И К. Прочь с вашими стихами, ты! Вот приедет Монтанца, с ним и полюбезничаете!
Р И К К А Р Д О. Как! Уже?
К А Р Л И К. Кто там идет? Я спрашиваю... Эй, потише... Что вы делаете!!!
Появляются люди из свиты МОНТАНЦЫ и люди из свиты ГЕРЦОГА
С В И Т А М О Н Т А Н Ц Ы. Дорогу свите герцога Монтанцы!
С В И Т А Г Е Р Ц О Г А. Приветствуем вас, милейшие синьоры. Как добрались? Говорят, с поля еще не убрали трупы ваших доблестных солдат - а вы уж тут как тут.
С В И Т А М О Н Т А Н Ц Ы. Оставьте ваши колкости для ваших карликов. Мне поручено донести до вашего сведения следующее. По условиям заключенного мира ваш Герцог обязуется разрушить часть городских бастионов и засыпать оборонительные рвы в своем городе. То же самое обязуется выполнить и наш хозяин. Два. Торжества в честь этого события решено провести в вашем городе за счет вашей казны. Со своей стороны герцог Монтанца прибывает в ваш город с дарами на сумму, установленную ранее в Венеции. В качестве компенсации мы требуем присоединения части земель вдоль южного берега, а также возможность беспошлинного провоза товаров по вашей территории. Герцог Лодовико Монтанца со свитой намерен провести около двух недель в вашем городе. С ним будет его сын, прекрасный синьор Джованни.
С В И Т А Г Е Р Ц О Г А. Эй вы, постойте, постойте! Разве мир уже заключен?
С В И Т А М О Н Т А Н Ц Ы. Ваш хозяин только что подписал мирный договор на выдвинутых посредниками условиях! Гарантом выступает Его Святейшество сам папа Римский! Вот бумага, черт побери!!!
5-я сцена
Мастерская БЕРНАРДО. В мастерской сам художник и КАРЛИК
Б Е Р Н А Р Д О. Что слышно в городе, Карлик?
К А Р Л И К. Сегодня в шесть часов вечера врагу открыли наши ворота...
Б Е Р Н А Р Д О. Ты ошибаешься. Ворота открыли союзникам. Союзникам, а не врагам.
К А Р Л И К. Для меня они навсегда останутся врагами. Недобитыми недоносками.
Б Е Р Н А Р Д О. Откуда в тебе столько ненависти к этим людям - таким же, заметь, людям, как ты да я?
К А Р Л И К. Просто я не могу сидеть сложа руки. Мне нужно работать, действовать. Иначе мир покроется пролежнями или лопнет от обжорства. Вот вы - вы ведь всегда чем-то заняты, не так ли? И потом - почему вы спрашиваете меня о ненависти? Не вы ли придумали все эти хитроумные машины для того, чтобы разрушить стены и разорить город? Для того, чтобы убивать на расстоянии? Тут я по крайней мере честнее вас - я хочу убивать лицом к лицу. Когда или-или. А заочные войны - это удел слабых.
Б Е Р Н А Р Д О. Я знал, что ты придешь ко мне...
К А Р Л И К. Что это вы там шепчете, вздорный старик? Отвечайте на мой вопрос, извольте!
Б Е Р Н А Р Д О. Да-да, ты прав, Пикколино. Ведь я своими руками сделал эти чудовищные машины. Но ты знаешь, когда изобретатель поглощен своей идеей, ему нет дела до всего остального. Процесс, видишь ли, процесс, он... поглощает все, он затмевает, а результат...
К А Р Л И К. А в результате нам даже не довелось испробовать ваши машины на деле!
Б Е Р Н А Р Д О. Да, черт возьми, мы ведь так и не узнали о... А, впрочем, о чем это я? Но результат все равно дает о себе знать. Тени будущего падают на день сегодняшний, и бывают дни, когда в глазах темнеет от их тревожного сумрака...
К А Р Л И К. Опять не понимаю, о чем это вы!
Б Е Р Н А Р Д О. О законах искусства во времени... Да, так вот, отвечая на твой вопрос. Ты знаешь, какая удивительная вещь со мной приключилась? Покуда я мастерил эти адские машины, я ведь еще работал над портретом Герцогини. Да, и еще я писал Тайную вечерю, ты знаешь. Но вот парадокс - чем дальше я продвигался с машинами, тем труднее и труднее мне давалась фреска и портрет. Так что в конце концов мне пришлось забросить Вечерю - она до сих пор не окончена - а с портретом вообще стали твориться странные вещи. Чем дольше я его писал, тем меньше он походил на оригинал. Тем страшнее и уродливее казались мне его черты. Мне казалось, что на портрете вместо прекрасной соблазнительной женщины изображен какой-то уродец в женском тряпье, какой-то... Карлик! Нет, говорил мне мой учитель - никогда не связывайся с сильными мира сего. Беги подальше - и рисуй один и тот же пейзаж, один и тот же закат. Поскольку тайна заката неисчерпаема, а главное, безопасна. Ей можно посвятить все свою жизнь. А тут...
К А Р Л И К. А тут в город въехал Монтанца со своим сыночком. Их свита жрет из наших запасов и пьет остатки нашего земляничного вина, а мы не можем и слова сказать, поскольку таковы, видите ли, условия мирного договора, который нам навязала Венеция и папа Римский.
Б Е Р Н А Р Д О. Кстати! Ведь с другой стороны существует еще и венецианский парадокс! В самой развратной и торгашеской республике оказались сосредоточены самые пронзительные и величественные произведения искусства! Казалось бы, каждая фреска выполнена на заказ за большие деньги, а в результате мы имеем величайшие шедевры всех времен и народов!
К А Р Л И К. Я думаю, тут все дело в художнике.
Б Е Р Н А Р Д О. Но что это значит - быть художником? Кто он таков, художник, и что рисует на самом деле, когда рисует портрет или пейзаж? Вот в чем загвоздка. Вот где загадка. Видишь ли, у каждого художника есть второе дно. Там и спрятано его истинное лицо. Его подлинник, а не маска, даже если это маска - посмертная. О, не советовал бы я открывать этот ящик Пандоры! Ибо никто не знает, что за демоны там обитают. Испанец прав, когда рисует человека, который состоит из выдвижных ящиков. Ах как прав! Он просто не показывает нам самое главное. Что лежит на дне этих ящиков? Что!!!
П О Д М А С Т Е Р Ь Е. Не знаю, как там было на картине, но только ящики Монтанцы набиты нашим добром под завязку.
К А Р Л И К. Но не может же быть, чтобы наш Герцог смирился вот так скоро. А? Здесь должен быть план. Какой? Вот вопрос.
Б Е Р Н А Р Д О. Герцог - тот же художник. Просто он рисует на географической карте. Но карта - не самый долговечный материал, вот в чем беда. Политические карты мира стареют быстрее, чем восточные женщины. Так что этот род живописи ему когда-нибудь надоест. Если уже не надоел
К А Р Л И К. Да, но последний штрих... в этой истории его явно не хватает.
П О Д М А С Т Е Р Ь Е, он же Ш У Т. Синьор Бернардо, слуги Герцога сказали мне, что сегодня во дворце званный ужин в честь Монтанцы. В городе по этому поводу праздник. Все гуляют. Не могли бы вы...
Б Е Р Н А Р Д О. Можешь быть свободным до завтрашнего утра. Только держись подальше от замка. Ступай за городскую стену к шлюхам. Там теперь самое безопасное место. Вот тебе деньги, что я задолжал за прошлый месяц.
П О Д М А С Т Е Р Ь Е. Благодарю вас, хозяин. Эй, Карлик! Не хочешь ли прогуляться со мной до городской стены? Я угощаю тебя вином и девками! Девками!!!!
К А Р Л И К. Я... Нет, не сегодня. Сегодня вечером меня вызывает к себе Герцог. Нам нужен последний штрих... Нужен!!! (уходит)
Б Е Р Н А Р Д О. Все-таки он плохой художник. А, приятель? Был бы он настоящим художником, знал бы, что на свете не бывает последних штрихов и ни одно произведение нельзя считать оконченным. Все только начинается, уж поверьте мне.
6-я сцена
Парадный зал, накрыты столы, за столами ГЕРЦОГ, МОНТАНЦА, РИККАРДО, АНДЖЕЛИКА, ДЖОВАННИ, СВИТА.
Г Е Р Ц О Г. Милостивые государи и вы, любезный моему сердцу герцог Монтанца! Позвольте представить вам мою дочь Анджелику, которой сегодня исполняется 16 лет. Сегодня она впервые надела взрослое платье - поскольку сегодня ее первый выход в свет!
М О Н Т А Н Ц А. Свет что надо, а!
Г Е Р Ц О Г. Именно, мой друг! Прошу вас, господа хорошие, любить и жаловать мою дочь, которая исполнит для вас разученную по такому поводу сарабанду.
Р И К К А Р Д О. Позвольте, господа, перед началом сказать несколько слов о таком жанре как сарабанда. Еще в десятом веке...
М О Н Т А Н Ц А. Это что за шут гороховый, а! А ну ступай отсюда, круглая твоя морда и не мешай нам слушать прекрасную... как ее?. . прекрасную дочь моего друга Герцога!
Анджелика исполняет, Джованни во все глаза смотрит на нее
М О Н Т А Н Ц А. Прекрасно, а! прекрасно! Джованни, малыш, тебе понравилось, как сыграла... как ее?.. дочка нашего друга Герцога?
Д Ж О В А Н Н И . Да, отец.
М О Н Т А Н Ц А. Не хочешь ли ты сказать что-нибудь?
Д Ж О В А Н Н И. О, прекрасная Анджелика, если бы я знал вас раньше, то непременно принес бы вам в подарок моего лучшего голубя!
А Н Д Ж Е Л И К А. Вы любите глубей?
М О Н Т А Н Ц А. Паршивец с утра до вечера проводит в нашей тюремной башне. Там у нас полно голубей, а! Спускается вниз весь в обосранный этими тварями!!!
Д Ж О В А Н Н И. Я... да... простите великодушно, что...
А Н Д Ж Е Л И К А. А у меня в детстве был котенок.
Д Ж О В А Н Н И. Ну, теперь он наверное большой кот.
А Н Д Ж Е Л И К А. Нет. Кто-то свернул ему голову, пока я спала. За ночь его объели крысы, которых много в нашем замке...
Г Е Р Ц О Г И Н Я. Не надо о крысах, милая моя, сегодня праздник. Простите, господа, мою дочь, она взволнована - ведь сегодня ее первый день...
М О Н Т А Н Ц А. Посмотрим, что с ней будет в первую ночь, а!
Г Е Р Ц О Г. По-моему, настало время для пантомимы, которую придумал для нас дон Риккардо. Прошу вас, Риккардо, скажите несколько слов!
М О Н Т А Н Ц А. Так это он Риккардо, а! Простите, что перебил вас тогда. Я весь внимания, мой доблестный друг!
Р И К К А Р Д О. Благодарю. Мир, господа, осенивший нас в столь важный для Италии момент, показался мне великой аллегорией мироздания, которое, подобно народам, в столкновениях обретает покой и порядок. Античные боги показались мне тем материалом, на котором должно было бы изобразить сей процесс во всей его прекрасной и жестокой наготе. Случилось так, что неких актеров мы перехватили в дороге - и пригласили их сюда, чтобы игрой их талантов украсить столь праздничный пир. (актерам) Прошу вас, господа, играйте как я велел вам. Не будьте слишком вялы, но пусть ваше собственное разумение будет вашим наставником. Причем особенно наблюдайте, чтобы не переступать простоты природы - ибо все, что так преувеличено, противно назначению лицедейства, чья цель как прежде, так и теперь была и есть - держать зеркало...
М О Н Т А Н Ц А. О чем он там еще шепчется с этим грязным отродьем? Начинайте же, прошу вас, Ринальдо!
Р И К К А Р Д О. Риккардо, с вашего позволения.
М О Н Т А Н Ц А. Тем более, а!
Пантомима, во время которой незаметно исчезают АНДЖЕЛИКА и ДЖОВАННИ. Их исчезновение замечает только КАРЛИК.
М О Н Т А Н Ц А. Это что за идиот - там, в картонных доспехах?
Р И К К А Р Д О. Это, сверкая доспехами, шествует бог Марс!
Г Е Р Ц О Г И Н Я. А кто эти двое несчастных оборванца?
Р И К К А Р Д О. Это могучие воины Целефон
М О Н Т А Н Ц А. Телефон, а!
Р И К К А Р Д О. ...и Каликс. Их свел друг с другом бог Марс, чтобы доказать величие войны!
М О Н Т А Н Ц А. Матерь Божья, как они лупят друг друга, а! Дай ему, дай, ты, плюгавый! Ставлю золотой, что этого плюгавый отделает лысого под ноль!
Г Е Р Ц О Г. А это что за дамочка? Где-то я ее уже видел...
Р И К К А Р Д О. Это Венера. По просьбе одной из Граций, которая была любовницей воина, она спустилась с небес, чтобы предотвратить кровавую развязку и навсегда поселить мир в сердца людей!
Пантомима заканчивается, все поздравляют РИККАРДО, ГЕРЦОГ что-то шепчет КАРЛИКУ, тот уходит и приносит вино
Г Е Р Ц О Г. А теперь, господа хорошие, позвольте мне угостить наших гостей вином - в честь нашего долгожданного мира. Молодым вином из нового урожая!
М О Н Т А Н Ц А. Когда успел, пройдоха, а! У нас небось все виноградники повытоптаны, а них цветет пышным цветом... С удовольствием, мой друг, с удовольствием! А что же вы сами?
Г Е Р Ц О Г. По традиции нашей земли молодое вино первым пробуют гости. Тогда вино, что мы откладываем на зиму, будет еще лучше!
М О Н Т А Н Ц А. Валяйте, наливайте! Да, и налейте дону Ринальдо. Он заслужил. (Карлик наполняет бокал РИККАРДО, ГЕРЦОГ делает вид, что не видит) Отличная пантомима, дон Каналья, отличная. Та бабенка...
Р И К К А Р Д О. Венера...
М О Н Т А Н Ц А. Та венерка была очень ничего себе, а! И чтобы пригласили нас на зимние бутылки, слышите! Наше здоровье! (пьет, все гости тоже пьют)
Г Е Р Ц О Г. Решено! Зимой - вы наши гости!
М О Н Т А Н Ц А. А! Доброе вино... Горчит... Я люблю терпкие вина... Так кто, ты говорил, эта... как ее... Где же я мог ее видеть... Проклятая память... Сплошные дыры... Ничего не видно... Джованни, сынок, где ты...
К А Р Л И К (в зал). Вот и Карлик сделал свое дело. Теперь этот праздник станет пляской смерти. И пусть горят они в адском пламени во веки вечные! Ибо я ваша кара и ваше возмездие. Я смешал свое зелье - и люди корчились от боли, и умирали с пеной на устах! Карлик подносил свой напиток - и гости бледнели, как будто сама смерть заглядывала им в глаза. Ибо мой напиток заставляет забыть, что жизнь прекрасна. Потому что вот сейчас я переверну факел жизни, потушу его оземь и настанет мрак длинною в вечность.
Вбегает ГЕРЦОГ с мечом в руке.
Г Е Р Ц О Г. Где он!?
К А Р Л И К. Кто здесь?
Г Е Р Ц О Г. Где Джованни? Где этот маленьких выкормыш? Ни один из этого рода не должен остаться в живых!
К А Р Л И К. Они спрятались на женской половине. Вот ключи!
Г Е Р Ц О Г. Давай, давай, давай! откуда у тебя ключи от женской половины? Эй вы, за мной, сюда! Он где-то здесь! (все убегают, становится тихо)
К А Р Л И К. Какая тишина! Господи правый, только не тишина! Что же вы молчите? Не молчите, говорите со мной, говорите, прошу вас! Скажите же что-нибудь... умоляю... никого не слышно... только призраки... только тени вокруг обступают меня... хотя бы один знак! один звук! Хотя бы одно слово!!!
А Н Д Ж Е Л И К А.
Ах он умер, госпожа,он - холодный прах.
В головах зеленый дерн,
Камешек в ногах
К А Р Л И К. Анджелика! Ты? Что ты тут делаешь?
А Н Д Ж Е Л И К А. Сначала они убили моего котенка. Потом они убили моего возлюбленного. Только что был - и нет. Смешно, да? Когда его убивали, я смеялась...
Г Е Р Ц О Г И Н Я. Дочь моя, доченька, что с тобой сделали! Скажи, что с тобой сделали!
А Н Д Ж Е Л И К А.
Как узнать, где милый наш?Он идет с жезлом,
Перловица на тулье,
Поршни с ремешком!
Г Е Р Ц О Г И Н Я. Посмотри на меня! Говори, не молчи! Откуда эти цветы? Кто дал их тебе?
А Н Д Ж Е Л И К А.Саван бел, как горный снег,
Цветик над могилой.
Он в нее сошел навек,
Не оплакан милой...
Г Е Р Ц О Г И Н Я. Она меня не видит! Анджелика! Что они с тобой сделали!?
А Н Д Ж Е Л И К А. Ничего. Такие деликатные синьоры. Разве они могут обидеть девушку? Разве папа может меня обидеть? Мой папа - самый добрый Герцог на свете. Он был так добр с моим женихом.
(входит Герцог)
Г Е Р Ц О Г И Н Я. Что вы сделали с ним?
Г Е Р Ц О Г. Он мертв! Твой Риккардо мертв, тебе ясно! Он лежит там, среди трупов Монтанцы! Сходи к нему на свидание, если хочешь! Ничтожные твари... Я самый великий Герцог Италии! Мои слова закон для каждого! Я караю нечистых! Потому что я принадлежу к роду избранных и не хочу иметь с вами ничего общего!
Г Е Р Ц О Г И Н Я. Я - хотела - сказать - что - вы - сделали - с - Джованни...
Г Е Р Ц О Г. А... Джованни... Жаль, конечно, мальчонку, но... Никто из рода Монтанцы не должен был уцелеть... Понятно! Никто!!! В таких случаях надо убивать всех, всех, всех! Вырезать под корень! Никаких полумер! это закон. Он проверен веками. Иначе ты оставляешь за спиной своего убийцу.
Г Е Р Ц О Г И Н Я. Бедная дочка! За один час ты потеряла и отца, и жениха. Не плачь. У тебя осталась я, правда ведь? И я научу тебя как жить в этом мире дальше. Прости, что не сделала этого раньше. Пойдем. Я помогу тебе. Отныне ты не дочь мне - ты мне сестра. Будем просить Всевышнего за грехи наши. Ты и я, будем умолять Его, чтобы в наши души пришли мир и покой. Теперь мы вместе, теперь мы всегда будем вместе. Отведите ее в мои комнаты!
К А Р Л И К. Отличная охота, синьор. Яд в кубках действовал моментально. Мы победили, мой Герцог!
Г Е Р Ц О Г. Я еще покажу этим ублюдкам, с кем они имеют дело! Скоро вся Италия будет моей! Эти вонючие римские оборотни скоро сами приползут на коленях с ключами от вечного города!
7-я сценаНа сцене КАРЛИК
К А Р Л И К (в зал). С тех пор как Анджелика наложила на себя руки, прошло больше месяца. Когда они разбирали ее вещи, из корзины выпало письмо. Никто не заметил, как я подобрал его. Это было письмо, которая она написала накануне смерти. Иногда, по вечерам, я перечитываю его. И знаете? Мне оно нравится.
«Я не хочу больше оставаться с вами. Наверное, вы были добры ко мне, а я так и не смогла понять этого. Поэтому вы отняли у меня любимого, который приехал из далекой страны, чтобы рассказать мне о любви. Теперь я знаю, что любовь - это единственное что есть на свете. Все остальное - ничто. Но вот мой любимый ушел и я не знаю, что мне здесь делать. Я молю Бога, чтобы он отвел меня к моему возлюбленному. И Бог велит мне лечь на воду, которая отнесет меня к стопам любимого. Не думайте, что я лишила себя жизни. Я просто сделала то, что мне велели. Я не умерла. Я ушла, чтобы навеки соединиться со своим возлюбленным. Она просила сказать вам, что всех простила. Сама я прощаю вас от всего сердца».Герцогиня думает, что это она виновата в гибели дочери. После смерти Анджелики Герцогиня впервые по-настоящему проявила интерес с собственному ребенку. Смешно и странно. Она бичует себя хуже прежнего, чтобы смыть свой грех. Она до сих пор не понимает, что грехи не смываются. Она молит Распятого о прощении. Но Тот как всегда не отвечает.
Входит ШУТ
Ш У Т. Здорово, Карлик! При дворе все как будто повымерло. Что остается шутам, когда наступают серьезные времена? Правильно - пить во славу мира. Тем паче, что осталось ему недолго.
К А Р Л И К. Что слышно в городе?
Ш У Т. В городе слышно как крысы копошатся в трупах.
К А Р Л И К. Стало быть, эпидемия не отступает...
Ш У Т. Не хочет отступать голод, ваше величество. А где голод, там и зараза, где зараза, там и трупы, ну а где трупы там - эрго - крысы.
К А Р Л И К. А что Боккаросса?Ш У Т. Боккаросса выжигает окрестности и скоро примется за нас. Так что самое время еще раз промочить горло - пока горло еще на месте!
К А Р Л И К. Крысы...
Ш У Т. Да, крысы. Слышал новость о Бернардо? Что учудил наш хитроумный старец? Хотел сжечь портрет Герцогини.
К А Р Л И К. Она там такая же... красивая? На портрете. Да?
Ш У Т. По мне, если портрет что зеркало, так тот портрет хороший. А если человек на себя в нем не похож - дрянь его дело. В общем, картина теперь у Герцогини. Новая служанка рассказывает, что госпожа от него не отходит. Все сидит и смотрит, ручки сложив. Сидит и смотрит.
К А Р Л И К. Ты говорил о Бернардо... Пожалуйста, продолжай.Ш У Т. Дальше дело приняло совсем уж кислый оборот. Наш старик после поджога напялил монашескую рясу и пошел на улицу. Знаешь, что он там делал? Проповедовал крысам! Он, говорят, уверовал в то, что люди греховны и все одно вымрут, а посему мир вскорости отойдет крысам. Так что самое время позаботиться об их душах. Приобщить, так сказать, ко светлому источнику христианской мудрости. Вот и пошел по городу проповеди читать. У него уже есть несколько новообращенных учеников. Они бегают за ним денно и нощно. Иногда он садится и начинает диспут - о сущности Троицы или Святых Дарах, например. Но, видать, собеседники его - не слишком покладистые твари. Так уж он, бедолага, иной раз руками размахивает и кричит на них. Ты, дескать, Варфоломей впадаешь в ересь в сущностном моменте определения чуда Воскресения, а потому не спорь, а слушай.
К А Р Л И К. Чем же он питается?
Ш У Т. Да все ими же, братьями своими во Христе. Как они вкруг на проповедь соберутся, он хвать одного в мешок, а после зажарит и съест. Говорят также, что с одной крысой, новообращенной Магдой, он вступил в любовную связь.
К А Р Л И К. Да ты в своем уме?Ш У Т. Истинно говорю - дабы в близости телесной достичь близости духовной и вывести на пусть истинный великую грешницу.
К А Р Л И К. Господи, и что только ты мелешь, болван! Совсем ополоумел от своего земляничного!
Ш У Т. Ну тогда я уйду от вас. Вот возьмите себе эти рисунки. Они остались от Бернардо - он нарисовал их как раз перед тем, как уйти проповедовать крысам. Может быть они вам что-то подскажут.
(На десятках рисунков изображен один и тот же пейзаж. Карлик развешивает их на стенах)
К А Р Л И К. Значит, старик все таки проверил свою теорию. Что, скажи, помогла она тебе, а? Если ты ушел к крысам, стало быть, не слишком. Стало быть проповедь по-прежнему сильнее чистого созерцания. Интересно было бы взглянуть, что там у него получилось - на портрете... Черт побери, ну почему же Герцог медлит! Почему не вызывает меня! Пора действовать, действовать, действовать! Невозможно сидеть сложа руки неделями!
(звонок из спальни Герцогини)
8-я сцена
На сцене КАРЛИК и КАРЛИЦА
К А Р Л И К. Звонок из спальни Герцогини. Уж не меня ли она зовет?
К А Р Л И Ц А (выбегая). Иду, матушка!
К А Р Л И К (хватает за юбку). Кто здесь? Стой! Ты? Это ты, Карлица!??? Здесь?!!
К А Р Л И Ц А. Я нынче не Карлица, а Сильва, новая служанка Герцогини. Меня вчера подобрали слуги Герцога и привезли сюда, в замок. Герцогиня, наша матушка-заступница, она ведь всегда была без ума от карликов.
К А Р Л И К. Постой, постой, но ты же была в труппе, ты работала в театре... этим, как бишь его...
К А Р Л И Ц А. «Говорящим Кувшином»...
К А Р Л И К. Да-да, я помню. Так что же стало с театром?
К А Р Л И Ц А. Да всех как есть перебили. Сразу после представления у Герцога мы отправились куда подальше - уж мы-то актеры знаем, что нужно подальше держаться от царских покоев, если царские деньги у тебя в кармане. А денежки у нас тогда водились - Герцог не поскупился, заплатил. Но не далеко мы ушли - в лесу за городом напали на нас солдаты Боккароссы и всех как есть уложили.
К А Р Л И К. А ты?
К А Р Л И Ц А. А я спряталась в свой кувшин - так что они меня не заметили, а только вытрясли все денежки, собрали барахло да скрылись.
К А Р Л И К. Это хорошо, как это хорошо, что ты осталась цела и невредима... Что ты здесь... Что ты прислуживаешь Герцогине... Как она там, бедняжка? Все молится?
К А Р Л И Ц А. Все молится, да не ест ничего уже сколько дней. Прозрачная стала, белая как мел и все перед образами. А на что ей образа, когда маковой росинки во рту не было! Или вот еще как сядет перед своим портретом, - и глаз оторвать не может. И вся будто светится, светится. Отпусти, Господи, грехи мои тяжкие!
К А Р Л И К. Значит ты, моя маленькая Карлица...
К А Р Л И Ц А. ...маленькая Сильва...
К А Р Л И К. ...значит ты, моя маленькая карлица Сильва, теперь прислуживаешь Герцогине... А где же Франческа?
К А Р Л И Ц А. А Франческа, говорят, после смерти Анджелики, когда матушка-Гецогиня наша лицо потеряла, тайно ото всех переехала в покои Герцога. Только не заладилось у них что-то и он ее выгнал. Крику тут было, ругани, не приведи Господь! Ненавижу я как есть всех баб, кричал ей наш Герцог. А она в ответ - конечно, на что ему бабы, когда к бабе и подойти-то не с чем...
К А Р Л И К. Ну-ну-ну! Лучше скажи, откуда тебе все это известно?
К А Р Л И Ц А. Так ведь я им тоже прислуживаю, когда что надо, а тут пошла относить ужин - и на тебе, угораздило меня аккуратно к ссоре их и подоспеть.
К А Р Л И К. Странно, как странно... Чтобы Герцог отверг Франческу, за которой столько ухлестывал... А теперь, когда карты в руки... Нет, что-то неладное твориться с нашим Герцогом.
К А Р Л И Ц А. Истинно, неладное дело тут твориться. Я однажды зашла к нему как-то... с кувшином... а в комнате никого нет... я туда... сюда... зову... и вдруг вижу - в зеркале. Кто-то маленький, рожа вся в струпьях, ухмыляется и грозит мне своим крошечным пальчиком... Уж на что я карликов не боюсь и на свете их сотни перевидала, а тут - душа в пятки, кувшин вдребезги, я - бежать, а за спиной слышу - хохот. Да такой противный, что твоя выпь на болоте ночью. Господи, сколько я тут уже натерпелась, в этом замке...
К А Р Л И К. Не бойся, моя маленькая Сильва, все это тебе показалось. Это была галлюцинация. В замках такое бывает, мне Бернардо рассказывал. Не бойся... Подойди сюда... Смотри-ка, твой передник совсем развязался... Что это тут у нас... А какие маленькие ручки у нашей Сильвы... А какие гладкие у нее...
К А Р Л И Ц А. Были гладкие, стали дубленые, были сладкие, стали соленые... Мне щекотно.
К А Р Л И К. Потерпи, моя маленькая Сильва... тебе будет приятно со мной... ведь у меня... у меня...
(звонок из спальни, Карлица убегает с подносом, Карлик вожделенно смотрит ей вслед)
Какая... проворная! Какая кругленькая и проворная... эдакая булочка с изюмом... Это ничего, что стала дубленая да соленая... Это мы исправим... Ничего, что галлюцинации... Признаюсь, последнее время я потерял покой... Вижу какие-то странные сны... Будто я наедине с Герцогиней и она меня трогает... А я ее обнимаю... или я сам себя трогаю... однажды утром... тьфу, что такое, неловко и говорить-то... стыдно... но так приятно, такое острое и необычное ощущение... судорога... и так легко потом, что... нет, не могу, стыдно... просто срам какой-то, да и только...
К А Р Л И Ц А. С кем это вы тут шепчетесь, сеньор? С галлюцинациями, что ли?
К А Р Л И К. Какой же я тебе сеньор, я же Карлик...К А Р Л И Ц А. А я всех людей мужского облика и подобия сеньорами считаю. У нас в театре ведь как было - если причиндал на месте, значит сеньор, а раз нет его, то какой из тебя актер к Аллаху.
К А Р Л И К. Странная компания... Актер, причиндал, аллах... Постой! Не уходи, прошу тебя! Посиди со мной, сядь ко мне на колени... вот так... Боже мой... ты просто чудо Господнее на мои грехи... ну, что там Герцогиня?
К А Р Л И Ц А. Съела корку хлеба с водой - и все. Остальное, говорит, раздай нищим. А какие у нас в городе нищие, если и богатые-то давным-давно перемерли.
К А Р Л И К. Да-да, какие нищие... то же чувство, что и во сне... удивительно... постой, не уходи, побудь еще, дай мне твою руку... тепло... какая теплая рука... да, так что же дальше?
К А Р Л И Ц А. А дальше она попросила немедленно позвать Карлика!
К А Р Л И К. И ты молчала! Проклятая Карлица!
К А Р Л И Ц А. «И падет гнев Божий на род человеческий, и воздадут грешникам по деяниям их!»
9-я сцена
Спальня ГЕРЦОГИНИ. Входит КАРЛИК
К А Р Л И К. Мне сесть?
Г Е Р Ц О Г И Н Я. Лучше встать на колени. Люди должны все время проводить на коленях. Это более подобает их натуре.
К А Р Л И К. Но я не человек!
Г Е Р Ц О Г И Н Я. Ты не человек, это верно. Ты его кривое отражение. Но теперь это все равно. Мы все теперь в одном корыте. Люди, крысы, карлики. Какая разница? Жаль вот только, что корыто оказалось дырявым. Но я залатаю эту посудину. Во увидишь! Молитва и пост, молитва и пост. День и ночь я буду просить Всевышнего... Чтобы кораблик плыл дальше.
К А Р Л И К. Зачем это пост? Зачем молитва? Вы же прекрасная женщина! И в этой келье по-прежнему светло от ваших прелестей. Вы полны очарования и могли бы стать прежней, всеми обожаемой Герцогиней! Измените себя, прошу вас!
Г Е Р Ц О Г И Н Я. Я уже изменила свою жизнь. Ты видишь свет - это хорошо. Но я верю, что это свет моей молитвы.
К А Р Л И К. Это свет плоти, которая хочет жить! Что вы делаете с собой! Остановитесь!
Г Е Р Ц О Г И Н Я. Ты опять все перепутал, Карлик. Ты опять все перепутал. Но я тебя прощаю. Потому что когда-то и я все перепутала в этой жизни. Слава Богу, что у меня есть шанс стать другой. Плоть моя отныне свободна. Я готова отдать долги духу.
К А Р Л И К. Уж если кто что перепутал, так это Бернардо.
Г Е Р Ц О Г И Н Я. Что с ним? Попроси его зайти ко мне. У меня есть к нему длинный разговор. Он касается портрета. Мне кажется, я вижу в нем новый смысл.
К А Р Л И К. В нем только один смысл. Это лицо прекрасной женщины. И ради этой женщины можно пойти на все!
Г Е Р Ц О Г И Н Я. Каждый видит то, что видит. Об этом я и хочу поговорить с Бернардо.К А Р Л И К. Боюсь, что это невозможно.
Г Е Р Ц О Г И Н Я. Он умер? Я так и думала...
К А Р Л И К. Он не умер. Он тоже все перепутал. Ходит в рясе и проповедует крысам. Совсем спятил.
Г Е Р Ц О Г И Н Я. Благ, еже достиг предела знаний, иже не прейдеши. Я так и знала! Боже мой, я должна была это почувствовать. Ведь он просто сделал свое дело и гений оставил его душу. Но ведь есть еще надежда. Раз она есть у меня, значит она есть и у него. Ведь это он нарисовал портрет. А значит, он вернется в город. Я верю. Вот увидишь. Просто мы его не узнаем.
К А Р Л И К. Скажи, ты ведь вспоминаешь о прежней жизни? О Риккардо? О своих любовниках?
Г Е Р Ц О Г И Н Я. Чаще чем ты думаешь. Сперва я хотела наложить на себя руки. Но самоубийство это все тот же зов плоти, а потому я выбрала другую дорогу. Судьбе было угодно, чтобы мой портрет уцелел. Но если смысл есть в моем портрете, значит и у меня осталась надежда. Понимаешь? Если моя плоть послужила источником для великого образа - мне есть о чем молить Всевышнего. Этот портрет - завещание Бернардо. И я хочу прочесть его до конца.
К А Р Л И К (в зал) Каждый видит, что он хочет! Как она права! Только она не знает, что есть и другой портрет. Она не знает, что перед тем как сойти с ума, Бернардо написал Мадонну в церкви Санта-Кроче. Он писал Мадонну по тем же эскизам, что и портрет! А вышла дева Мария! Выходит, народ часами простаивает на коленях перед Мадонной, которую писали со шлюхи. Тысячи свечей зажигается перед ликом той, которая не знала стыда в разврате. И никто не знает об этом! Только едва уловимая улыбка на ее губах напоминает о том, что Мадонна и шлюха - одна и та же женщина. Что делать! Люди любят смотреть в мутные зеркала.
10-я сцена
Спальня ГЕРЦОГИНИ, в спальне ГЕРЦОГИНЯ, КАРЛИК. Входит ГЕРЦОГ
Г Е Р Ц О Г. Вот вы где спрятались! Мое почтение Герцогине. А, и ты здесь, маленький доносчик. Значит, все в сборе, все в одном корыте. Что это за книги?
Г Е Р Ц О Г И Н Я. Эти книги несут в себе источник вечной мудрости. Вам бы не мешало заглядывать в них хотя бы изредка.
Г Е Р Ц О Г. Все книги надо сжечь, собрать в кучу и сжечь. Оставить только чертежи подводных кораблей и военные карты! Карты - вот наше главное оружие. Ба, да тут портрет нашего гения - ну-ка, дайте-ка взглянуть! Да, кажется старик Бернардо был не в духе. Вот это - это не женщина, это какой-то уродец, карлик!
К А Р Л И К. Вы не можете так говорить!
Г Е Р Ц О Г. Слепые твари! Смотрите! одна рука короче другой! заячья губа! кривой нос! И этого Карлика вы называете шедевром? Тебе не обидно? Отвечай, старая шлюха, или я сожгу твой портрет на помойке!
Г Е Р Ц О Г И Н Я. Я ничего не вижу.Г Е Р Ц О Г. Не видишь? Так я тебе покажу! Смотри! Ближе! Еще ближе! Нагнись же, старая корова, или ты забыла, какой проворной была в моей постели?
К А Р Л И К. Не смей трогать ее! Подлец! Не смей! Я покажу тебе, как вести себя перед самой прекрасной женщиной Италии!
Г Е Р Ц О Г. Ты поднял руку на своего хозяина? И ты с ним заодно?! Что ж, погодите же... Я найду на вас управу... я вам покажу, как обращаться... вы еще пожалеете... я вас... вот увидите... (уходит)К А Р Л И К. Ему нужна помощь, он болен.
Г Е Р Ц О Г И Н Я. Ты был бесподобен, мой друг. Но боюсь, ему уже ничем не поможешь.
К А Р Л И К. Сам не знаю, что на меня нашло... Но когда он... Господи, да что же это происходит! И это теперь, когда ему надо подумать о государстве, о народе. О вас, наконец. А он шипит и злиться как змея, как... Карлик. Нам нужно разбудить его. Чтобы он взялся за ум. Помнишь, как было раньше? как он бросал к твоим ножкам горы золота? Помнишь?
Г Е Р Ц О Г И Н Я. Ты ничего не понял из того, что я тебе говорила. Поэтому уходи. Ты мне мешаешь.
К А Р Л И К. Обещаю тебе, ты снова будешь самой обольстительной Герцогиней в Италии! Я сделаю тебя такой! Не он, а я буду дарить тебе земли и сокровища мира!
Г Е Р Ц О Г И Н Я. Хорошо. Тогда уйду я. Прощайте, сеньор. Как жаль, что вы меня не услышали.К А Р Л И К. (долго стоит перед портретом, потом встает на колени, начинает целовать его и кричит, срывая с себя карликовый костюм) Я буду твоим господином и рабом! Ты станешь лучше этого портрета! Я выпишу из Рима другого художника и он напишет тебя такой, какой я вижу тебя в моих снах! (убегает, раздевшись и раскидав одежду по полу)
11-я сцена
Парадный зал, выбегает ШУТ
Ш У Т. Эй вы, чего притихли! А ну, шевелись! Важное заявление. Правительственное сообщение! Срочное объявление! Всем-всем-всем! Герцог велел приготовить тронный зал! Украсить его цветами! Созвать музыкантов, кто еще цел! Герцог требует отчет о военном положении города! Грядет новая перепись мужского населения!!! Раздача оружия!!! Сбор налогов. Ну-ка, отправить гонцов в Венецию! Отправить гонцов в Геную! В Милан! К папе Римскому! К султану турецкому! И граппы всем, кто еще не помер! Да здравствует Герцог!!! Самый могущественный Герцог Италии!!!
Появляется КАРЛИК, он же ГЕРЦОГ
Г Е Р Ц О Г. Не надо.
Ш У Т. Хорошо! Не надо! Ничего не надо! Тишина везде! Молчать!
Г Е Р Ц О Г. Граппы не надо.
Ш У Т. Граппы не надо - конечно, не надо. Кто здесь сказал про граппу? Весельчак и без граппы найдет повод к веселью! Сейчас я расскажу вам пару анекдотов! Жил был на свете один художник. Жил был, пока не спятил, а когда спятил, то и превратился...
Г Е Р Ц О Г. Я хочу видеть Карлика.Ш У Т. В Карлика! Кого?
Г Е Р Ц О Г. Приведите Карлика.
Ш У Т. Ах, Карлика! Как же я забыл! Того самого Карлика? Где же у нас Карлик? А, вспомнил - он же снова сидит на цепи! Вспомнил, пустая моя голова! За непристойное поведение в обществе дам, ха-ха! За неуважение к святыням нашего двора! За непочтительное обращение со стариками и непорочными девами! За порчу казенного имущества и умерщвление домашних животных! За убийство Иосафата! Эй, Карлика на сцену! Герцог снова желает видеть своего Пикколино! В чем дело? Немедленно снять кандалы и выпустить его из темницы! Если он еще не сдох, конечно! Говорят, что Карлики вечны! Сейчас мы это проверим! Карлика к Герцогу!!! Немедленно!!! Ба, старые друзья! Кого я вижу? Да он совсем не изменился. Ну что, маленький, опять путаешься под ногами? Слава нашему Карлику! Слава Карлику, потому что у Карлика есть такой Господин!
Под крики «Это карлик Герцога! Дашь ему пинка - дашь пинка самому Герцогу!» на сцену выкатывается ГЕРЦОГ, он же КАРЛИК
К А Р Л И К (спиной к залу). Да, я карлик! Но запомните: кто оскорбляет карлика, оскорбляет моего господина, самого могущественного Герцога Италии! (поворачиваясь лицом к залу) Ничтожные твари... Пусть я карлик, но я лучше вас! Всех! Всех! Слышите, вы? Что вы смеетесь? Думаете, раз карлик, значит урод? лилипут? слабак? Давай, иди сюда, проверим! А, вас немного смущают мое лицо? Так я вам вот что скажу. Мое лицо - это знак. Знак того, что я не от мира сего. Мы, карлики, мы из древней расы. И только нам принадлежит право первородства. Мое лицо это знак моей избранности! Слышите?
Музыка заглушает его монолог, занавес
КОНЕЦ
P.S. Карликами называют тусклые звезды небольших размеров. Они часто встречаются в разных уголках вселенной. Однако особый интерес для науки представляют так называемые белые карлики. Белые карлики уже прошли путь звездной эволюции. Источник их энергии исчерпан. И только столкновение с посторонним объектом способно вывести белого карлика из состояния угасания. Результатом такого столкновения может стать рождение новой сверхмощной звезды. Однако чаще всего белые карлики оставляют после себя на небе черные дыры. Современные ученые пока не нашли объяснения данному феномену.
