Во имя муки и тоски (подборка стихов)
Гаркавая ЛюдмилаПрогулки с собакой
Под сапогом ехидничает снег.
Бреду, не возвращая взгляда с неба.
Щенок – защитник даже и от снега,
Он ничего не знает о весне.
Мой ласковый и преданный щенок
Бросается на скрип под сапогами...
Ах, не рычи, ведь нет спасенья даме
Среди зимы, где каждый одинок.
Колючая, запутанная сеть
Меж мной и звёздами по всей планете,
Удержат мёртвой хваткой в этой сети,
Как мне бы ни хотелось улететь.
По узкому, скрипучему пути
Брести мне, оступаясь так и эдак,
Ловить созвездья сквозь сплетенья веток
И ни одной беды не обойти.
Январь не переменится уже...
Расти, щенок! И снег, ехидно смейся...
На небе кровоточит Бетельгейзе,
Мерцая в унисон моей душе.
Во имя муки и тоски
1
Фиалки вдруг запахли мылом,
И пылью - зимние ветра,
И долгожданное светило
Как будто сердится с утра.
Моё фиалковое мыло...
Да, это пахнут не цветы.
Предновогодний ветер стылый
Проносит вихри конфетти.
Я, как всегда, посередине,
Тоска и мука по бокам.
Повеситься на серпантине
Назло низвергнутым богам!
Зачем не ты, зачем другие
На перекрёсток привели?
Одни намеренья благие
Во имя неба и земли...
Незнамо чья была потеря,
Незнамо чей был каравай...
Тоска отчаянье примерит
На свой последний карнавал.
2
Во имя дружеской руки
Небережливой - береги.
И, здравым смыслам вопреки,
Во имя муки и тоски
Шагай в пыли, шагай уныло.
Пускай цветы запахли мылом,
Но знает строгое светило
Обрыв над Обью, дельту Нила,
Твоё паденье и полёт,
И слышит россыпь слов и нот,
К твоим следам лучом прильнёт,
И тучкой слёзы промокнёт,
И пыль смахнёт... Оденет в злато.
И всё отдаст тебе когда-то.
* * *
...я поладить не могла с этим миром,
никудышным он был мне командиром,
и зачем козе баян средь баранов,
повыпадывало всё из карманов...
...посреди вселенских бед - невеличка,
остываю и шиплю, словно спичка,
полыхнула, как смогла, в снег метели,
может, даже прикурить не успели...
...на плохое меня смерть подстрекает,
отторгает меня жизнь, отторгает,
разучилась я хотеть, не мечтаю,
улетаю насовсем, улетаю...
Темно
С тобою мы, ночь, пока не знакомы,
но ты по-хозяйски входишь в дома,
в моих ненавистных, безумных хоромах
посудой гремишь, листаешь тома...
Потом темнота нальётся до крыши,
и станет весь мир колодезным дном:
небесная ветошь подальше, повыше
сияние спрячет за полотном...
Причудливый зов верёвкою с неба -
ладони ль в крови, на шее ль петля -
и то, и другое, конечно, нелепо,
однако проснусь не здесь и не я.
Безвременье
В причёсках у сестёр не дремлют змеи,
но дремлют флегматичные часы.
Такое промежуточное время,
несчастная срединность полосы.
Омоем раскалённою слезою
бестрепетность обугленных камней,
чтоб кончилась всеядность мезозоя
и жертвенность последующих дней.
Пусть отдыхают гордые авгуры,
наш инструмент страшнее топора,
и клацанье зубов клавиатуры
не тихий скрип гусиного пера.
В гранёных рифмах плещется цикута.
Проснулся смерч в размеренности слов.
С базуками родятся Робин Гуды.
В часах почти закончился песок.
* * *
По колее дрезиной -
малый остаток трасс.
Снег, уже некрасивый.
Неба гнилой окрас.
Раньше всегда летала.
Резвая, как метла.
Ртуть - из семьи металла,
жизнь согнуть не могла.
Сказочные ландшафты
словно поела моль.
Классика – нивы сжаты,
и по сусекам – ноль.
Путь до конца известен,
вывезла кривизна.
По городам и весям
чья-то идёт весна.
Вот и куплет допелся.
А сочинить – о ком?
Вот и кончились рельсы.
Дальше чуток пешком.
Встреча
Какая допотопная деревня!
И бедность, как счета в небесном банке...
В оконце настоящая царевна
со взглядом нестареющей цыганки.
На ней «Шанель» висела бы шинелью,
и яхонты тускнели бы, как стёкла...
Всегда не бриллианты – бакалею
оценит житель дальнего посёлка.
Свои тут заморочки политеса,
а в трёхлитровой банке два пельменя...
В беседе с гостьей тает поэтесса,
и кофе убегает на поленья.
Брату
На ропоте метафор злейших
стоит незыблемое ложе:
исправно служат вместо ножек
творенья классиков новейших...
Мечтаний тают дирижабли
над гладью, горькой и солёной,
а метроном тоски зелёной
под ванну в таз роняет капли.
Сияло, словно чёрный бумер
девчонке бедной, но пригожей...
Не нужен свет пустой прихожей,
контакт слабел, иссяк и умер.
Не накопились ли причины
сбежать, как школьнице с урока?..
Но в это жалкое барокко
приедет брат и всё починит.
Ещё одна осень
Греют спины коты, веки сонные смежив.
Солнце капает с веток , осколки граня.
И такая глубокая, терпкая свежесть
разливается в жилах осеннего дня...
Эльвира Юрасова
Как всегда, безотказен певучий анапест:
"солнце капает с веток, осколки гряня"...
вроде русский пейзаж, но ничуть не разлапист,
по-японски дописан... не так у меня...
У меня эта осень - набег иноверца:
рыжева малахая и ярость коня...
и рябинка горит и сгорает, как сердце,
кровью капает с веток... вот так у меня...
По следам
«Опять и снова покорен?
В раздумьях всё бреду по стежке.»
Юрий Лузановский
Осенний воздух золотой
кружил роскошные печали.
Беду с достоинством встречали
деревья над святой водой.
Не верьте, осень – сон, не смерть!
Я к вам вернулся, сын заблудший
и не нашедший доли лучшей,
чем рядом с вами умереть!
Пусть к незапамятной реке
меня уводит эта стёжка...
Я сам уже, как головёшка,
сгорел в заботе и тоске...
Как хорошо умерить страсть,
утишить сердце, сбросить волю,
шагать задумчиво по полю,
и к золотой воде припасть,
остаться здесь, в тиши лесной...
Навек уснуть, и пусть приснится,
что счастье снова возвратится
неудержимою весной.
