Город (статья для "Энциклопедии современной жизни")
Кудряшов ИванГОРОД
Мы с вами, как и большая часть всех нынешних жителей земли, зовемся горожанами и жизнь наша тесно связана с городом. Но что такое город? Те, кто думают, что город – это только лишь очень большой населенный пункт, который в силу своих размеров качественно иным образом воздействует на своих жителей, - они упускают самую суть. Ведь чтобы мыслить «достаточно ли большой чтобы быть городом или еще нет», чтобы как-то вычленять и осмысливать это «качественно иное воздействие» - мы уже должны определиться как субъект города или не-города, что уже задает определенные ценности, формы мировосприятия и фундаментальные смыслы.
Поэтому город, как некая почти архетипическая Фигура всегда уже существует. Но статус этого существования далек от примитивного материального понимания, это отнюдь не набор вещей и фактов.
Любой город – это вымысел.
Город – это гипер-текст, корпус разнородных текстов, более всего похожий на некий род тематической литературы. Но будучи литературой, город оказывается плодом фантазий и бреда (в этом нет оценки или эпатажа – Делез к примеру отмечает, что литература генетически связана с бредом). Город как текст - это лоскутное полотно, сотканное из предрассудков, амбиций, надежд и нечаянно оброненных слов. Город – это произведение, написанное по следам историй, названий, цитат и вздохов.
Город – это всегда некоторая атмосфера, но сама она связана отнюдь не с непосредственным восприятием, а скорее со специфической реконструкцией опыта из памяти. Здесь также центральное место занимает фантазия (или как сказал бы Кант – продуктивная способность воображения), которая и придает Форму: цельность и осмысленность, т.е. по сути, эту самую «атмосферность» разрозненным событиям, запечатленным в памяти. Лишь затем этот образ начинает акцентуировать восприятие, что приводит либо к его укреплению, либо к резкому разрушению в виду явного несоответствия.
Пространство города – это топология внутреннего мира человека, спроецированная на определенные реалии: дома, улицы, кусты, вывески… топология, которую нельзя ни выразить, ни прекратить пытаться выразить.
Пространство города – это пространство, перегруженное человеческими желаниями и фантазиями, которые давно существуют по своим правилам, практически никак не сообразуясь с некоторыми реалиями. Да и разве эти реалии не они сами задают?
Город – это фантазм Мира, некоей ясной целостности, определенности («здесь-там») и ее окружения. Неспроста одним из 4х центральных сюжетов мировой литературы (по Борхесу) является «Падение Города как Конец Мира». Можно предположить, что возникновение литературы из уже сформировавшейся письменности напрямую связано с таким моментом перехода к цивилизации как развитие городов. Появление города - нового более насыщенного фантазиями пространства и спровоцировало возникновение литературы. И кто знает, что первично: скопление людей или скопление их историй. Само собой разумеется, что вышеуказанный сюжет здесь может рассматриваться как зачаточный элемент осознания литературой своих истоков. Ведь не будь города – не было бы и литературы, а значит, и всего мира, данного в ней.Город – это еще и мечта о Порядке в Хаосе, но мечта неосуществимая, точнее, осуществимая лишь в воображении. Именно поэтому город – вымысел изначально и реальностью стать не может, как не может таковой стать идеал или абстракция.
В то же время нужно понимать, что город – не чистой воды идеальное, без материальных представителей не бывает ни бреда, ни фантазии, ни самой куцей правдоподобной истории. Собственно мой личный опыт подтверждает это. Для меня город – не атмосфера, не жители, не история, а скорее – случайная деталь, врезавшаяся в восприятие. Эта деталь и есть собственно представитель фантазма в реальном – лакановский объект малое а (или собственно: фетиш). Отсюда еще одно следствие – не воспринятых, не задетых желанием городов для меня не существует. Города есть не потому что в них кто-то живет, но потому что в них верят. И пока есть люди, которые, положим, мечтают умереть в Париже, он будет вечен – даже если вся Европа рухнет в тартарары.
И если задуматься, все наше существование в качестве горожан сопряжено с воображаемым опытом, а не реальным материальным присутствием. Мы даже не замечаем пресловутых техники и социума, но мы всегда захвачены каким-то воображаемым отношением. К примеру, городской транспорт – для всякого жителя это не опыт перемещения в техническом средстве из безотносительных пункта А в пункт В. Напротив, это всегда отношения переноса, вины, желания признания, отвращения, одиночества – с кондуктором, водителем, незнакомцем, толпой. В городе всякий житель с шизофреническим изяществом сочетает в себе (в различных пропорциях) одиночество (вплоть до социального аутизма или даже солипсизма) и сопричастность (вплоть до ура-патриотических деклараций о единении с родным городом и его жителями).
Отнюдь не новость, что Город – это одиночество, ибо желание – всегда одиночество (ты и твоя нехватка – эдакое одиночество вдвоем), фантазия – всегда сугубо индивидуальный сценарий. Но это хроническое для города одиночество вполне выносимо – пока существует другой фантазм (здесь скорее миф) – образ шумной, бурной и насыщенной городской жизни. Вера в сопричастность жизни Города находит свое воплощение как в маниакальном деловом активизме, так и в разгульной ночной жизни – и она необходима. Она позволяет выносить собственное существование, ощущать его естественным и должным.
В виду этого представляется, что Город – это место какого-то «между-мирия»: ни жить, ни умирать – в том смысле что город для этого не предназначен (и горожане как никто вытесняют оба этих факта, а не только смерть). Не только кладбища выносятся на окраину и за нее, но также и мечты о лучшей (настоящей) жизни нередко имеют форму домика в пригороде, на природе, где-то подальше от Города (или какая-нибудь экзотика – бананово-лимонные Сингапуры).
Поэтому Город – выдумка, но отнюдь не безобидная. Ведь по большому счету, люди – это пища для городов. Город – это одна большая черная дыра, продуцирующая и поглощающая желания, испивающая жизнь людей. Поэтому мне кажется, городская культура столь материальна – настойчивый вещизм имеет сразу несколько истоков. Во-первых, у горожан попросту нет Духа, их существование распылено между сотней рекламных мелочей, а нет цельности – нет и Духа. Во-вторых, привязанность к многочисленным фетишам – есть род компенсаторного вытеснения всеобъемлющего фантазматического существования. В-третьих, можно это понять и как бесплодный поиск минимума реальности среди удушающей атмосферы знаков и слов, который успешно используется для выбивания из людей новых желаний.
В конечном итоге, разве современная модель человека – этого автономного индивида с желаниями (которые собственно задают меру его индивидуальности) – не выдумка Города?
