КАРАНТИН

         Не пусти их, говорю, не пусти, - 
         Бог велел своему архангелу,

          а тот передал дальше

          по станциям железной дороги.

ВАГОН № 1 «ПРОВОДНИЦА»

Киряли с проводницей дембеля,

медалями бренчали труля-ля,

и полки в беспорядке обрывались,

матрацы мялись.

Всем проводница сделала минет,

сготовила чем бог послал обед

и песенкам военным подпевала,

но все ж достала.

И ночью, излупив, измордовав,

ее макушкой тюкнули о шкаф,

и кипятком из бака окатили,

о дверь разбили.

Проносится стальная ткань моста,

и девушка раздета и пуста,

и взявшись дружно, плоть ее качают

и в ночь пускают.

ВАГОН №2 ФИЛАНТРОП

Мятный, прилизанный, с сиплой гортанью,

теплую книжицу мучая дланью,

глядя в глаза и поверх и за них,

изредка – доктор, возлюбленный, псих,

чаще – учитель, чиновник, супруга,

близкий знакомый далекого друга,

мудрый, приветливый, светлый, один,

вилкою смачно берет апельсин,

дольку за долькой серьезно глотает

и малолеткам не предлагает.

ВАГОН №3 ШУТНИКИ

Маленькая феечка, маленький крепыш

привязали к котику сухонький камыш,

подпалили котику лапы и усы,

подложили бабушке лезвие косы.

Бабушка споткнулась – к черту голова,

котик спотыкается, движется едва,

а собачка лается да грызется всласть –

выдумка  с собачкой им не удалась.

ВАГОН №4 ОТВЕТСТВЕННЫЙ

В широком кабинете

овальной головой

решает все на свете

товарищ молодой.

Уста его – конфеты,

сверкает пиджачок,

по модному одеты

штаны наискосок.

Трепещет бумажонка

в расслабленной руке,

бредовый сленг ребенка

повис на языке:

 - Агу ага ребята,

ага агу идут,

агу ага пираты

подарки берегут.

Берем бутылку рома,

банан и абрикос

и топаем до дома

дожевывать вопрос.

ВАГОН №5 БАРАХОЛКА

К морозным стеклам лица пристают

и за собою вкрадчиво зовут,

размахивая ценной промокашкой,

сверкая благонравною рубашкой,

зеленую пантеру предлагая,

меняя на синицу попугая.

Им зажимаешь через стекла рот,

но он еще настойчивей орет;

и в лоб стучишь, и шторы задвигаешь,

но этим только выбор расширяешь.

Сквозь завесь слышится: заморский кашалот

шестнадцать пар на борт к себе берет

и радует изысканным круизом,

бамбуковой текилою, стриптизом

редчайших марсианских обезьян…

И в том, что это правда – весь изъян.

ВАГОН №6 ИСКАТЕЛИ

Расколупали

и не нашли.

Искали далее –

до дна земли.

Но там такие

дела и звери,

что поневоле

забили двери.

И глаз не кажем,

зерно жуем,

внушаем нашим,

что проживем.

А жилка бьется,

удох покой:

откуда солнце

над головой?

ВАГОН № 7 ВОКЗАЛ

Вокзал остановился у пути,

чтоб каждый мог и выпить и войти,

и стеклами честнейшими сверкая,

как девка распахнулся, завлекая.

Но черные, нечесаные – мы,

едва ли люди – шобла, крикуны,

моллюски – голова из чемоданов,

салфетки и котлеты из карманов,

галдя и плача, тащимся оравой

и у скамеек застываем лавой.

Вокзал молчит. Он смотрит мимо нас.

Под ним небес тускнеющий атлас.

Под ним – атлас. Под нами – креп и ситец.

И дворник ухмыляется, провидец.

СЕН-ЖЕРМЕН

Я не помню новых имен

(где-то был, но утерян список).

Не помянет меня добром

ни одна из знакомых кисок.

За прошедшие триста лет

я душой не болел ни разу,

и подруга, которой нет,

просчитала меня не сразу.

Целовала, звала, ждала…

В общем, как бы сказать? любила…

Только верной едва ль была…

Потому и любовь сгубила.

Говорят, что в раю кругом

головы ангелочки вьются.

Только верится мне с трудом,

что при виде людей не бьются.

* * *

Куда идти

и как пройти,

когда с войной не по пути?

Когда разлука спит в груди

тяжелой инородной костью?

Когда Судьба разводит гостью,

почти сестрицу Жизнь на жизнь?

Когда суровые ножи

по человечинке тоскуют?

И старики не паникуют

при виде смерти: забирай!

Когда бродяге виден рай

из-за колючего забора?

И чтоб попасть туда, нужна

всего лишь скромная трава,

что корешок пригонит скоро…

* * *

Небо открыто,

и я это чувствую,

но в землю по лестнице ухожу

к преступнику и бомжу

с пропискою в гное, в мусоре.

Потому что хочу

возвысится, как они,

а не как

самолеты и журавли.

* * *

Я всем своим светом

служил темноте.

И строки вставали

в отряды не те.

И падали всуе

пустые слова,

и раны скрывала

скала и трава.

А ныне я свету

готов послужить –

из мертвого камня

надгробье сложить.

* * *

Я помню удивительный момент,

когда я в жизни был абонемент.

Меня четыре пальца отогнули,

четыре пальца голову свернули,

четыре пальца смяли в кулаке;

а после унесли на каблуке.

ДЕВОЧКА И АВТОБУС

Девочка восьмилетка

провожала визгом автобус:

 - Там шофер – мой приятель.

 - Что это с ней? -

спросила тетка водителя.

 - Так у меня в каждой деревне.

Автобус для них,

что индийский слон.

* * *

Когда я расстанусь

с тобою навеки –

утихнут леса,

остановятся реки.

И люди в закатных

лугах разойдутся

чистить картофель,

склеивать блюдца.

И древнее

рассыплется колесо,

и сфинксы

съедят песок.

И там,

на безводном дне

я и ты,

как памятник мне и тебе.

ПУТЕШЕСТВЕННИК

Время растягиваешь,

как захочется

(а еще спрашиваешь,

когда все кончится).

Нетвердо знаешь

предел положенного,

но к невозможному

лишь чуть-чуть

стремишься,

чтоб Богу не докучать;

нервируешь только мать.

* * *

Пророчества, которые я не слышу:

шелестят цветы у дороги,

проговаривают машин колеса,

невидимые и всесильные

скрипят

винтики в часовых механизмах…

Но резко и смело

может бросить в лицо

лишь кочка,

ушедшая вместе с ногой в трясину.

КРОВЬ ВЕРЫ

Закрался мир

в убогий хрупкий домик,

и стало скучно

жителям его.

Они дышали

крепкой диафрагмой,

маршировали

в крепких сапогах

и песни сочиняли не за страх,

а как велела внутренняя нота…

Но мир сгущался, пер бесповоротно:

в пакетах – булки, деньги в кошельках…

Почти покой… И вера не нужна.

Для веры предпочтительней

война.

ТРАССА

Когда строили трассу,

снесли маленькую деревеньку.

Несколько стариков и старух,

очнувшись утром,

обнаружили над головами

твердый надежный бетон.

 - И вылезти-то нельзя

поклониться начальству,

когда приедет, -

сетовали они.

ДУША СВЕРХУ СМОТРИТ

Папа с мамой делают меня…

Я сверху на них смотрю –

что-то у них получится?

Рыжий уродец с опасной психикой,

маленький черноглазый (а мама-то нагуляла!)

или девчонка застенчивая

с музыкальными интересами?

Сверху на них смотрю…

МЕНЯ НЕТ

Нет меня.

 - Где этот пидорас? –

спросят друзья

и вина не нальют

в мой стопарик.

 - Где этот тунеядец? -

жена промолвит

и позвонит любовнику.

 - Где этот неудачник и жмот? –

спросят детишки

и смастерят из стихов

кораблики.

Я взираю спокойно –

меня нет.