*   *   *

Я позабыл присутствие людей.

Они меня навек остепенили.

Из грозовой и придорожной пыли

Я рос и расправлял изгиб ветвей.

И мне казалось, лунные часы

Мне отмеряют время поземному,

А я стоял, не опуская крону,

И вдаль смотрел, переливаясь в сны.

И снилось мне, что мир на трех китах

Еще стоит и набухают почки.

И я, как Бог, в одной ночной сорочке

И с привкусом побега на губах.

*   *   *

Карты легли на разлуку.

Дай мне, пожалуйста, руку

И убежим. На краю

Белого-белого неба,

Мы не изменимся, где бы

Ни были мы, так нелепо

Не попадать в колею.

Тонкие-тонкие пальцы...

Дай мне, пожалуйста, пяльцы,

Я научусь вышивать

Светлые-светлые лики,

Стану я равновеликой

И освещенная, в бликах,

Я устою на краю

Белого-белого неба,

Там, где с тобою мы слепо

Будем стоять над водой.

Взлет и падение схожи.

Сделай, пожалуйста, тот же

Шаг, и мы станем моложе

И бесконечно сильней.

*   *   *

Возвращаюсь в свою нору.

Ухожу от того, что мило.

В небе стылом такая сила,

Что притягивает ко дну.

Разгребаю остатки снов,

Растасовываю страницы.

Я не синяя – черная птица,

Замурованная вне слов.

В равноценности «да» и «нет»

Постигается смысл жизни,

В беспредельность уходят мысли,

Устремляясь на белый свет.

*   *   *

Пред именем твоим темнеют лики

И серебрится праздничный костер.

Но никогда не станешь ты великим,

Не спустишься с горбатых черных гор.

Ты празднуешь иные воскрешенья,

В твоей руке отточенный клинок.

Когда устанут люди от прозренья,

Ты станешь им и царь, и черт, и бог.

И рыболовные расставив сети

В кроваво-черном отблеске огня

Не сможешь ты на том и этом свете,

Все изменив, не изменить себя.

*   *   *

И выносили мантии королей,

Придворных дам и наивных принцев.

И только тонкое «Пожалей!»,

Когда закончится репетиция.

Когда возможно зажечь огонь,

И закурить сигарету тонкую,

И так по-детски разжать ладонь

С такой доверчивостью бездонною.

Когда наступит великий бал,

И совершится Его вступление,

И воссияет огромный зал,

И на глаза снизойдет затмение,

Ослепну в свете его зеркал,

Где лишь лицо мое в отражении.

Давай помедлим, зачем на бал?

Здесь за кулисами – безвременье…

 *   *   *

Ведьмина ночь.

Зрачок широк –

Все охватил до горизонта.

Я проявляюсь.

Спит Бог.

Я спотыкаюсь

В шкуре волчонка.

Не приручай

Взглядом своим.

Руки твои

Дымны от крови.

Теплые раны -

Не уходи.

Пусть сок стекает

На ладони.

Жадно лизать.

Резко глотать.

Робко уставясь

Глазами незрячими.

Будет еще

Час танцевать

В платьях на взлете

В небо звенящее.

Будет еще

Свободы за край

И через край

В пропасть срывающий…

Взмах, и луны

Твердая гладь.

Холод ладоней.

Рассвет избавляющий

От наваждения…

*   *   *

А помнишь, как мы с тобою

Курили всегда запоем,

И дружно в друг друга кидали

Слова, что острее стали.

И пили темное пиво,

И выглядели красиво!

А нынче смотри, как пресно,

Зубам без улыбки тесно,

И руки совсем отсохли,

И мысли как вата – глохну,

Смотрю и не вижу края,

И кажется, я взлетаю.

Парю, не в силах разбиться –

Свободная слабая птица.

*   *   *

Повинуясь первому импульсу,

Решаю – быть или не быть.

Песочное время, уменьшаясь,

Становится видимым.

Быть – не заметить его,

А не быть – ладони разжать.

*   *   *

После нашей разлуки –

Холодные руки

Касаньем стекла.

После нашей разлуки –

Забытые звуки

За кромкою льда.

После нашей разлуки

Не будет порукой

Ни дьявол, ни Бог…

Что исполнить безропотно?

Мне не быть больше крохотной

У твоих ног.

*   *   *

Это было давно,

И еще не всходило солнце,

И лучами своими
Оно не касалось рассвета.

Это было, когда

Обгорелые тлели колодца,

Это было до нас,

До сотворения света.

Посмотри на восток –

Серебрится змеиная кожа,

Предрассветная мгла

Проступает, и пахнет пожаром…

Все вернется, я знаю,

На круги свои снова вернется,

Обожжет нас с тобой

Первозданным языческим жаром.

*   *   *

Кто-то помнит мой взгляд,

Обреченный на сотни зеркал.

Кто-то шепчет молитву,

Которую я не приемлю.

Если это любовь –

То зачем я по ней тосковал?

Если это судьба –

То в придачу не надо и землю.

По избитости фраз,

По забытости наших миров,

По пустым переходам,

Которые не отражают

Твою тень, я уйду,

Я уйду от тебя босиком,

По осколкам зеркал,

Ничему уже не возражая…

*   *   *

                                               Маме.

Я от них постарею до срока –

Эти мысли как верная смерть.

Если все мы – подобие Бога,

То зачем над костром руки греть?

Оттого ль из глазниц мы глазами

Прозреваем иные пути…

На пороге под образами

На прощание – перекрести.

*   *   *

Довела себя до сумы,

И теперь поминай как звали.

В списке времени все равны,

Все заложники у печали.

По дорогам и без дорог,

Мимо храмов – кого оплакать?

Кто же раньше подумать мог,

Что придется в такую слякоть.

Что придется, куда глаза

Не глядели, да и не взглянут…

Багровеющие небеса

Нас в начале пути не обманут.

*   *   *

Тихо бежит вода,

Небо уходит ввысь.

Рассветные города.

Молитвенно: удержись

За хрупкие провода,

За тонкую нить дорог,

За таянье черного льда,

За то, что понять не смог.

Удушливый смог твоих

Расплавленных площадей…

Соль на ладонях земных.

Распятие дней и ночей.

*   *   *

Все дороги слились в одну,

И фонарь единый погас,

И метели безумный пляс,

И расплата за чью вину?

Я разыгрываю войну,

Я сегодня смешной паяц.

И метель заметает плац,

В одиноком стою строю.