Психоанализ (поэма)

ПСИХОАНАЛИЗ

По мотивам мифа об Амуре и Психее

"Либретто": Венера завидовала земной барышне - Психее (греч."душа" - предвестие науки психологии), которая поражала смертных своей красотой. в отместку она велела сыну - Амуру - поразить девушку стрелой несчастной любви. Но не тут то было: Амур сам влюбился в Психею и сделал ее своей женой. При этом страх прогневить богов (прежде всего прекрасную мать) принуждает Амура прятать от Психеи свое лицо в ночной темноте. Роскошная и сладкая жизнь героини во дворце Амура внушает зависть ее сестрам, и те подговаривают Психею убить мужа-невидимку. Во время покушения Психея обнаруживает подвох - и, случайно уколовшись о доспехи мужа, - влюбляется в него по-настоящему. Далее следуют скитания и мытарства Психеи в поисках оскорбленного и сбежавшего от нее мужа, испытания от Венеры (в том числе беспрецедентное по сложности для мировой мифологии событие - спуск в Царство мертвых) и, наконец, - хэппи-энд в виде узаконенного Зевсом брака. Спасибо за внимание и простите за ДЛИНУ. Будет интересно!

  Моему Владику, без которого

                                                и я не я, и он не он.

***

Ладони – по ходу с ветрами.

Глаза – сквозь рассвет – озера.

Дыхание сердца – светлое,

Как привкусы чернозема.

Дыхание века: времени

Не «шум»[1] уже – дохлый шорох.

Прокисший компот из ревеня

И двор. На прищепках – шорты.

А ей бы – полями, верстами –

За Хроносом[2], pater, лохом!

Как будто бы перевернута

Штанинами вниз эпоха!

Но Век Золотой закончился.

У новых богов – делишки.

Быть третьей в семье... На кой ей черт?!

Быть золотоносной – слишком

Ответственно. Непростительно.

Светиться об рожи старших.

Часы судьбоносно тикают,

Как вздохи на Патриарших

Прудах[3]. Разговоры странные...

Волчица о Реме[4] воет...

Столетием раньше ранена, –

А то бы жила по воле

Христа...

***

Но это – Рим. Но это – срам.

Сожженный Соломонов храм[5].

Подмостки, сдавшие пирам

Стыда остатки... Пошлых драм

Мистериальная жара.

Венера, пьяная с утра.

Играет в бойню детвора.

Мой Orbis Terrarum[6], ура!

Остатки изможденных вер.

Наш император – изувер.

СС или СССР?

– Ваш virtus[7] – это вирус, сэр!

***

В этой бренной стране,

В этом «вечном городе»,

Зачалась,

Родилась

Голая,

Гордая

Горлица.

Две сестры у нее –

Кобылицы красивые.

Хоть жулье, – да свое:

Сирое.

Сивое.

Сильное.

А она, как на грех

(Жрец вещал – не дослушали),

Красивее их всех...

«Сучка, а!»

Лучшая.

Душенька.

***

Психе младшую звали – Психеей.

Как душа. Ни в одном языке

Не разведали греки-ахейцы,

Как назвать еще солнце в реке[8].

Струйка рыжая. Свечка-веснушка.

Отголосок иной красоты.

Трансцендентность – святая ненужность...

Помоги мне построить кресты!

Город, жадный до всяких новинок,

Особливо, девчачьих красот.

Афродита забыта... И вина

В честь Психеи вкушает народ.

***

«Душка Психея!..

Стройная фея!..

Не, я фигею!..

Вот бы нам с нею!

Щечки ребенка.

В талии – тонко.

В голосе – звонко.

Что за девчонка!

На хрен нам вера

В стерву Венеру?!

Любит без меры

Только химеры!

Душка Психея!

Вся ахинея

Слов – тебе!

Фея!

Псих-эпопея!..»

***

Так славили по городам и весям,

Забросив Афродиты алтари,

Так славили, опасности не взвесив,

Живое порождение зари.

Пока в ресницах протирала закись

Братва вакханок[9] – время утекло.

Богам языческим не чужда зависть.

Венера бьется камнем о стекло.

Завидовать похабной девке, смертной?

Ей, всеобъемлющей от аз до ять?

Старея, грезить грезой непомерной

Вонзиться в молодость по рукоять?

Бессмысленно...

***

(Стерва, или Песня Венеры)

Бьют женщину...

А. Вознесенский.

Нате, возьмите.

А не хотите, –

То не берите.

Только не врите!

Солнце – в зените.

Клевер – в граните.

Жажда священной борьбы – в сунните.

Мне же – дожди собирать по нити.

Что же вы ждете

И не берете?

Врете – и рвете.

Дыры плетете.

Дом – в позолоте.

Спальня – в болоте.

Мне же – моря подбирать по ноте.

Впрочем, ступайте.

Волю мне дайте!

Встречусь – узнайте, но не узнайте!

То ли простите...

То ли прощайте...

Пошлая жажда любви на сайте.

По телевизору – Орбакайте.

Рифмы глагольные...

Пастор: «Кайтесь!»

Мне же...

Да ладно вам!

Не вникайте...

***

(Песня Психеи)

Я тебя обидела, Венера.

Знаю все:

Получится – прости.

Встанет вечер, предпоследним снегом

Запорошит первые пути.

Посягнувший на Любови сущность,

От Великой милости не жди!

Я боюсь потребности насущной

Чьи-то кудри прятать на груди.

Я боюсь себя, когда я плачу:

Я боюсь себя, когда я сплю...

Одиночество – мой крест.

А значит,

Скоро безответно полюблю.

Растрепался клевер без причины.

Мной любуется любой забор,

Под которым давеча мужчины

Взяли в жены всех моих сестер.

Я – глупа, как недотепа Ватсон:

Жгу над книжкой тонны киловатт.

Преступление – налюбоваться,

А потом, стесняясь, не сорвать!

***

Подоконник боится окна.

У начала родился конец.

“Почему моя дочка одна?” –

Вопрошал изумленный отец.

Стало тихо у знойных колонн.

Закипели уста у жреца.

– Чуешь!

Правду гласит Аполлон:

У Начала не видно Конца.

Парадокс: все, кто хуже нее,

Обрели своих скромных мужей.

Суть прекрасного – не-бытие:

Все прикинь, – а потом хорошей.

Да прославится муз властелин!

Да святится пророчество уст!

Будет день, как веревочка, длин.

Будет вечер, как жердочка, пуст.

Твою дочь в ритуальном пылу

Облачат в белоснежный наряд

И доставят ее на скалу:

Там ее дожидается гад.

Зверь-жених. Душноглазый дракон.

С дикой оргией магмы у рта.

Для него – половодье икон –

Твоя дивная свет-красота

Предназначена...

***

Стиснул сердце немой испуг...

Пяльцы вывалились из рук.

Пальцы горстью разбились в стук...

Заметался под горлом плач...

Зимний ветер античных дач.

Опустел золотой гамак.

Пригорюнил головку мак.

Пуль так редок... Но есть зато.

Пуль так редок... Уж лучше б, – сто!

«Папа! Папа!

Ты что?!

Ты что... »

***

Тащит в небо улочка кривая

Буерак.

Ничего на свете не бывает

Просто так.

А, на месте не сидится, дымом

Манит высь?

Что ж, изволь, за перебор гордыни –

Расплатись.

«Я ли смертным не дарила счастья

Пить до дна?

Разбивать смертельный рог на части,

Допьяна?

Я ли смертных не поила морем

По края?

Так, за что от них такое горе –

Забытья?!»

***

Так леди Брошкина, мадам Венера,

Страдала старой завистью. Тотчас

Созрела месть – горячая, как нега.

В угаре сузились обвалы глаз.

Немедля сына вызвала. Амура.

А тот (о, время!), не прошел и год,

Как, сбросив подростковую натуру,

Стал юношей. Мужчиной. Стройный свод

Сурового дорического храма

Поспорить мог с такою красотой...

–До завтра! У меня свиданье, мама!

–Амурчик! Милый! Сыночка, постой!

Лаская, обнимая и целуя,

Уговорила мамочка стрелу

Пустить в Психею – каверзную, злую,

Нелегкую, наперекор веслу

Стрелу дурной любви.

Прицелы эти

Имели свойство людям страсть внушать.

Разводы, своды, сны, болезни, дети

И прочая, и прочая – ушат

Любовной грязи. Пусть теперь Психея

Полюбит наичернейшего из всех!

Так хочется Венере...

Что ж, похерить

Чужое счастье –

Выверенный грех.

***

(Прощание Психеи)

А ведь это так легко – потерять надежду.

Уколоться невзначай горлом об иглу.

Надевайте на меня черные одежды

Да ведите поскорей с песней на скалу!

Что ж вы плачете, друзья?

Папа, сестры, мама?

Лучше б плакали в тот день, когда первый храм

Опустел из-за меня – Человека-храма –

И взорвался хор похвал на потеху вам.

На потеху вам –

На погибель мне.

Молода трава,

Да сгорит в огне.

Свадьба – узкая тропа сном и смертью между:

В полудреме и пройду, – словно по стеклу.

Надевайте на меня белые одежды

Да ведите поскорей, да на ту скалу!

На погибель вам –

На потеху мне.

Молода трава,

Коль горит в огне.

***

Над процессией реют демоны.

Так и сделали.

Так  и сделали.

Увенчали ее короною

В свадьбу странную –

Похоронную.

Ветер веет вдоль хрупкой талии...

Ввысь подняли –

И там оставили.

***

Глядела, щурясь от смертельных дыр,

Которыми теперь казались звезды.

Не думая...

Рывок – и вниз.

Зефир[10]

Ее поднял на обомлевший воздух!

И вниз спустил, как волны – корабли,

В тугих объятиях сквозных пеленок.

И, пьяная от запахов земли,

Она уснула – крепко, как ребенок.

***

(Пробуждение Психеи)

Монотонность... Ряд

Бесполезных лет...

Наступил мой брат –

Наступил рассвет!

Жить желаю! Без

Регистраций дат!

Здравствуй, шумный лес!

Здравствуй, тихий сад!

Мятая трава –

В месте, где спала.

Свежая листва –

И колокола.

Зрей же!

Я иду в темноокий вихрь.

Я – светлейший Дух

Таинства любви!

***

Как исцеленная, пошла.

Благою весточкой от Марка.

Над лесом плыли два весла:

Луна и солнце. Два подарка.

Духовное здоровье – сон.

Мозг, успокоенный Морфеем.

И замок – зарево икон –

Из сказок о волшебных феях.

Представшая пред ней краса:

Дом. Храм. Аэроплан. Пещера.

Там нет людей: лишь голоса

Сквозь не заделанные щели.

Мозаикой застланы полы

И фресками покрыты стены.

Не отошедший от золы,

Камин отбрасывает тени

На плечи мраморных колонн...

На золоченые кудряшки...

Стол с яствами, как древний трон,

Стоит, торжествен и неряшлив.

И снова мудрый лекарь – сон

С непостижимой терапией

Любых психозов...

– Помнишь, он

Витал, когда тебя «купили»

Родители?..

***

(Второе пробуждение Психеи)

Так все просто: была бы честь.

Моська лает на караван.

... А потом захотелось есть

И купаться в одной из ванн.

Было весело от игры

На кифаре, ходить босой...

Ей прислуживали миры

Осязаемых голосов.

Роскошь, льготно раскинув лень,

Обволакивала глаза...

Тень вскарабкалась на плетень:

Вечер... Надо бы рассказать,

А некому...

***

Она – одна.

Опять – одна.

Надрывно дышит тишина.

А голоса? Не их вина,

Что им телесность не дана.

И стало страшно: ведь она,

По мнению жрецов, – жена

Но чья? Какого колдуна?

На кой она ему нужна?

Он будет ли таким, точь-в-точь,

Как ей мечталось в эту ночь?

Зажатость мышц не превозмочь.

И страх, натянутый, как скотч,

Промежду губ. А вдруг, как крук,

Мой странный муж, мой первый друг,

Окажется? Потенье рук...

Таким окажется... А вдруг...

***

(Показалось, или Первый мужчина)

– STOP, деточка,

Не хнычь!

Вдоль неба залег клич.

Вдоль нёба прогорк плач.

– STOP, деточка,

Не плачь!

В полдетства длиной – сон.

В полцарства ценой – стон.

– Вселенная – мать чья?

Моя?

Твоя?

Ничья?

Распутье – колес, шин...

Распитие – всех вин.

Распятие – всех жил.

– Принц гребаный где жил?!

Бес-помощность –

Как старт.

Без-душия

Азарт.

Бес-смысленность –

Как цель.

Бес-смертие –

В конце.

***

И он вошел... И колыхнулись тени,

Ударившись синичкой о стекло.

Источник бытия – в душе и теле,

Которое себя превозмогло.

И он прилег... По клавишам стекольным

Пошел стучать невысказанный плач...

А сколько у него их было, сколько –

Потерь шумливых и немых удач?

И он вошел... И содрогнулось лоно,

Наверное, Праматери-Земли...

От слез счастливых полно и солоно

На всех морях вздохнули корабли...

***

(Пианино, или Брачная ночь Психеи)

Дышу.

Душу свою выдыхаю

По атому изо рта.

Смотри!

Видишь, она не такая,

Как эта, и та, и та?

Давай.

Молча и без предисловий –

И так уже ясно все.

Смотри: ось у земли сломана,

Ветер ее несет.

Не лги.

Только не лги, прошу же!

Свыкается ведь душа.

По клавишам ребер играет Шуберт:

Не надо ему мешать.

Давай.

Жарче, тесней и ближе, –

Вжимаясь в педаль ногой.

Давай, жизни свои нанижем

На воздух

И на огонь.

Не трать.

В атомах растворила,

Сожгла и закрыла счет.

Не плачь.

Третьего все же Рима

Не выдумали еще.

Не смей.

Думать не смей, молиться

Идолам – все равны.

Давай выпьем друг другу лица –

Залпом.

До глубины.

Дари.

Жестче, нежней и глубже,

Теряя уже педаль.

Давай...

Богу, наверно, служим –

Иначе, кому Грааль?

Душа...

Тихая сущность тела.

Вино – из твоей тиши.

Вино – для моей глуши.

И тело – в обхват души.

Дыши!

Я же тебя хотела

От века...

Давай, дыши!

Дыши, милый!

Дыши со мной в такте:

Душа – это длинный вдох.

Играй меня глубже,

Играй меня так, как

Никто никогда не мог...

***

(Утро)

Каждый фрагмент из вновь сотворенного мира

Вовсе не так уж красив и не так уж нов.

Самое главное в звуке раздрызганной лиры –

Полное (или почти полное) отсутствие слов.

Вырос цветочек за ночь

Аленькой во саду

Да в огороде...

Замок

Вымолился в бреду.

Небо проснулось усталое и больное,

Словно саврасовские грачи...

Несколько слов – это значит, много...

Молчим.

***

Счастье удерживать за обшлаги –

Можно: на век, на час...

Благо-получие –

Это благо

Пряники получать.

Рядом с тобою, твоей женою

Верною, до конца!

Молча идти за твоей спиною,

Не распознав лица...

***

Любовь – любовью, а семья – семьей.

Грешно ложиться поперек пути.

Предать забвенью старый водопой,

Которого свежее не найти.

Так плакала Психеина семья,

Что рев сердец до замка долетел.

«Мой муж, пусти сестриц в свои края!»

Он не хотел.

Все сделала постель.

***

(Лошадка)

Совет мужчинам: крылья – не в Пегасе.

Нелепейшие просьбы ваших жен

Все исполняйте, если свет зажжен –

И ни одну, когда его погасят.

***

У злых завидок глаз остер:

Ни заслонить, ни заслониться.

Психея приняла сестер

С размахом новорусской Ниццы.

VIP-уровень: икра, игра

На музыкальных инструментах,

Подарков дорогих гора...

Восторги, слезы, сантименты.

Зефир их бережно спустил

И бережно поднял обратно.

Эх, у Венеры за-вис-ти

Не хватит...

«Дьявол носит Прадо».

***

– Ты видела, какие тряпки?!

– Какие туфли у сестрицы!

– А нам – полоть и сеять грядки!

– А ей –  катать по заграницам!

 Ты видела, какие кольца?!

– Какие перстни у сестренки!

– А дом... А сад... Какое скотство!

– Она родит ему ребенка!

– Ну, да, чтоб все потом награбить!

– Вдобавок получить наследство...

– А нам – всю жизнь – на те же грабли...

– За что ей, дуре, столько блеска?!

– Мой муж – старик. Слабей дитяти...

– По части, что ли, дел интимных?

– По  этой самой: все, не тянет!

– Её ж: от гимна и до гимна...

– Гляди, как расцвела... Зараза!

– А мой-то, мой, подагрой болен!

– А ты – сиделкою...

– И сразу...

– Стареешь?

– Как на поле боя!

– За что везенье ей такое!

– Ей, посягнувшей на Венеру!

– Отымем?

– Да! Своей рукою!

– Терпение имеет меру.

И порешили меж собою

Сказать родителям, что Психе,

Наверное, погибла... Воя,

Пришли домой, замыслив лихо...

***

Тем временем супруг жене

Шептал, кудряшки теребя:

«Психея, ласточка, в огне

Две фурии сожгут тебя!»

«Психея, деточка, поверь, –

Твердил расстроенный супруг, –

Одних несчастий и потерь

Нам ждать от этих двух хапуг!»

«В чем тайна твоего лица?! –

Вспылила Психе. – В жены взял,

А кроешься!» – и до конца

Он ей всего не рассказал.

«Ах, я ли не твоя жена, –

Уже чуть мягче говорит, –

И я ль не сплю с тобой, одна,

Всем телом слившись? Глянь, гранит,

И тот теснее не лежит –

Плита к плите – судьба к судьбе.

Поймал ли ты меня на лжи?

Я ль горе принесла тебе?

Так почему же ты меня

Удерживаешь в пустоте?

Я не могу прожить и дня,

Чтобы не помянуть всех тех,

Кто некогда со мною рос...

От нас гуделось шалашу

Смешливой бедности! Как пес,

Тебе верна, твое ношу

Дитя на месяце шестом...

А коль оно забудет нас,

Как вырастет?..»

...И вновь потом

Стонал от ласк полночный час.

***

– Сестренка! Психеюшка! Выросла!

– Совсем уже взрослая барышня!

Июльская синь от травы, росы

И зноя томится под башнями.

– Сестрицы, вы снова приехали!

– Зефир нас доставил, голубушка!

Пахнуло вчерашними вехами

И злобы дыханьем приглушенным.

***

(Тревожно)

И вечер лежит, как подкошенный.

И воздух чадит обезвоженный.

Вводите отраву под кожу мне,

Предания, годы, прохожие!

***
Они сказали: «Вдруг твой муж –

И есть означенный дракон?

И он тебя с ребенком съест,

Как давеча поведал жрец?

Охотник на невинных душ –

Похлеще, чем папаша Крон;

Он – людоед своих невест,

По всем садистским штучкам спец!

Маньяк. И ты, наверняка,

Его не видела лица?

... Вот видишь. Так  оно и есть.

Тебе нам нечего сказать.

Затихла робкая река,

И рай в преддверии конца

Подставил две щеки под месть...

Психо-душа...

Психо-слеза....

Она поверила.

***

Совет был таков: заостряешь бритву,

Лампадку на блюдце кладешь под  ложе

И – только уснет, – не прочтя молитвы,

Ему разрезаешь горлянку.

«Боже!..»

***

Над постелью летают демоны.

Так и сделала.

Так и сделала.

Муж уснул и, почти без чувств,

Бритву взяв,

Навела свечу...

Невозможно всю правду выдавить

Из кишащего кровью вздора!

...И увидела,

И увидела...

Амура.

Amor-a.

***

Пелена волос.

Гладь плеч.

Непочатый воск

Всех свеч.

Тонкий абрис рук

И – ног.

Спит любовный друг –

Мой бог.

Высший пик красот.

Шарм нег.

Жизнь моя! И вот...

Нет.

***

«Какая,

Какая,

Какая

Дура!»

Вся схлынула.

Вся застыла.

Ее уколола стрела Амура...

Впервые!

Она любила.

Но лампа, дуэнья и недотрога,

Вскипела, ладонь измазав.

И на правое плечо бога

Больно капнуло масло.

Кап-кап...

***

Это, как Аннушка с маслом[11], –

Роковая случайность...

Резко вскочил, отчаянно:

«Мама!»

Церковь и шапито –

На равных имеют быть

В женской душе...

«ТЫ ЧТО,

ХОТЕЛА МЕНЯ УБИТЬ?!»

***

Запоздалая девственность. Веско.

Не зашьешь, как утраченный рай.

Я послала ему СМС-ку:

«Я умру!»

Отписал: «Умирай».

«Сжала руки под темной вуалью...»[12].

Запоздало  «колбасит» струну.

Снег, раскаявшись, валит и валит,

Припадая плечами к окну.

Запоздалость.

Люблю тебя, слышишь?

До жирафа, до неба дошло![13]

...И взлетел над заснеженной крышей,

Обожженное свесив крыло,

Мой Ангел...

***

Все вокруг обшарила просторы,

Храмы, жертвенники, алтари...

Утопилось было, да не стоит:

Мелко... Далеко ли Третий Рим?

Первый – близок, да не нужен... Сестрам

Отомстила: будто их за жен

Сам Амур взял... Вниз рванули: острым

Днищем их пронзило, как ножом.

Злом за зло. Языческая вера.

Далеко до Будды и  Христа...

Ничего не ведала Венера

И купалась в бухте у моста.

***

«Несите меня, голубые волны,

Как эхо,

Как эру,

Как Эрос, –

По полной!

Я вся рождена из твоей крови,

Отец Океан!

Я – дитя... Живи!

Живи ради древнего: «Кровь – любовь»,

Которую я срифмовала с «Боль»;

Ведь я же – вольнее привольных воль –

Вселенной всея болевая соль!»

***

(Доброжелатели)

– Народ хиреет. Не латают невод.

Делами сердца ведают жлобы.

Пока ты здесь купаешься, Венера,

Твой сын, Амур...

– Мой сын?!

НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!

***

(Самоанализ Венеры)

А им бы только фильм снимать –

Кисель о том, как я старею.

Они мне говорят: «Ты – мать!

ТЫ – МАТЬ, а сына не жалеешь.

Чуть что, – уже: «Не сквернословь!»

Мол, климакс... Фрейдовские речи!

«Ты, – говорят, – даришь любовь,

А в кровном сыне ей перечишь!»

«Ты, – говорят, – ему привьешь

Эдипов, – этот,  пресловутый,

Блин, –  комплекс...»

Черт!

Какая ложь!

Не доверяю ни минуты.

Забрать  у меня жизнь – культ

Любви и силу вод, а после

Забрать и сына?

Вечный пульс

Твой обрывается, мой Полис!

И красота уходит, черт

Ее возьми, к другим в аллеи...

Они мне говорят: «Ниче!

Пора понять, что сын взрослеет».

Я все пойму.

Я все приму.

И все прощу.

Куда уж проще!

Как пальчики за бахрому,

Хватаются за небо прощи...

***

(Психея в доме свекрови)

– Прости меня, Венера, я пришла.

– Сама пришла?

Ах, ведьма!

Ах, мерзавка!

Видать, тебя не обошла хула,

Раз ты явилась, хвост поджав, как заяц.

На кой ты выпятила свой живот?

На жалость бьешь дурным отродьем? Скучно!

– Я мужа своего искала... Вот. –

Ответила Психея простодушно.

– Мой сын, твой хахаль, по твоей вине

Лежит больной, не залечив ожога!

А ты, зараза, подойди ко мне

Да батога испробуй, недотрога!

Ударила. И раз, и два, и три.

И прочая. Застенки как застенки.

Великий Рим, мельчая в женский крик,

Морскую пену сцеживает в пенку

Кровавую... И раз, два, и три.

Потом, устав, ей бросила корзину:

– Ячмень, горох, бобы: перебери

До вечера, несчастная разиня.

***

(Испытания от Венеры)

Андерсен... Старые сказки... Дания....

Данные – вечные – три задания....

Способ, которым Добро и Зло...

Три!

Темной ночи число...

Светло.

***

Со дня сотворения – се ля ви –

Все силы на страже стоят Любви.

И плеткой глуши ее не глуши, –

Все силы на службе стоят –

Души.

***

Мир – братва. Куда не плюнь – свои.

...Зерна перебрали муравьи.

У реки, где грозные быки

Оставляли на ветвях клыки,

Камышинка помогла одна

Золотого раздобыть руна...

***

А мертвой воды (средоточье зол –

В расщелине: даже богам туда

Нельзя) ей добыл молодой орел,

Прикинув: «Как я, она молода...»

***

(Четвертое задание)

На планете, раздвинув ей ребра,

Копошатся остатки людей:

Ищут клад. А метафора «добрый»

Стала руганью всех площадей.

Там, где место отъявленной драке,

Будешь добрым – прощения нет...

Три задания – делает всякий,

А четвертое – только Поэт[14].

***

Гурьбой вокзала

Гремел град.

Она сказала:

– Спустись в ад.

***

Ладони – на пару с ветрами.

Уста – сквозь рассвет – озера.

Дыхание сердца – верное,

Как пар, шло от чернозема.

Значит, снова ласточке биться:

Не подстрелена – не упала.

Главное, – не ошибиться!

Главное, чтобы – пара!

Отдаст, обратившись во прах,

Бессмертье себя кресту...

Пара хлебов в руках,

Пара монет во рту[15].

Пара: вишен окрест.

Пара: влюбленных летом.

Билеты

Туда и обратно.

Христос Воскрес!

Жизнь – возвратна.

***

(Возвращение Психеи)

Планеты мчались, сбросив лишний вес.

И годы плыли, как метеориты.

Ей улыбнулись: предрассветный лес,

Рыбачья сеть, и бабкино корыто,

И стайка рыбок золотых... С утра

Шел дождь, и капли на сосновых иглах

Слегка дрожали... Старая игра:

Поэты возвращаются с Аида.

***

(Психея и Пан[16]: Вставная глава,

или Неуместный фрагмент

 о Дружбе между мужчиной и женщиной)

Там, где горы клонятся от трав

И ложатся брюхом на порог,

На волшебной дудочке играл

Опечаленный народный Бог.

С уст его беспамятно слетал

Аромат карпатского вина.

Сельский Бог на дудочке играл,

И леса спивали допьяна.

Глянула Психея, чуть дыша,

Вслушалась, слегка оторопев...

Словно високосная душа,

Горный разливается напев.

Может быть, ленивая судьба

В этот раз пришпорит как-нибудь...

Из-под шляпы, как из-под гриба,

Синеглазая вскипала суть...

«Девочка, разбей магнитофон:

Бытие земное есть попса.

Может, ты и есть сама Сафо,

Воскрешенная на полчаса?»

Может, это все одни слова?

Словом сыт не будешь. А любовь?

Перевал, извечный перевал...

«Не грусти. Не верь. Не прекословь».

Может быть... А может и не быть...

«Мы – единой крови, ты и я...»

Пан, которого могла любить, –

На другой границе бытия.

«Друже, пане...»

***

Тем временем, поправившись, Амур

Забыл обиды божеского чина

И, натерпевшись от моральных мук,

Внезапно вспомнил, что рожден мужчиной.

***

(Разговор Амура с Зевсом)

Зачем пришел, мальчишка синеглазый?

Дух юности, что рос, отцов не чтя,

Мое, воскресшее, как некий Лазарь,

Грозою не добитое дитя?

Ты думал: я не помню твои стрелы

Сладчайших промахов и злых побед?

Предав обет,

Забыв, что я старею

И что от дома мне прощенья нет,

Я – Небо, падал к Эросу земному,

Срывая с губ покровы бытия...

Летят года – мы ковыляем в ногу,

А упадем – поднимет лишь семья!

Но, в память о прекрасном, я, заступник,

Твою судьбу устрою – баш на баш!

(И, чуть смущаясь и глаза потупив:

«А ты за то мне девственницу дашь!»).

***

А что потом? Потом был Высший суд,

Признавший брак Амура и Психеи.

Столетий вдоль, как маятник, идут

Ночные и дневные Пиренеи.

Рассвет спускается с озябших гор

И греет мир, где холодно и серо;

И женщина меняет разговор

С улыбкою бальзаковской Венеры...

И Рим, как послесловие Христа,

Хранит каприз античного пролога...

И только аскетичная верста

Святой и нищей, словно сердце Бога, –

Осталась...

***

(Жизнь продолжается)

В эпоху царствия страстей и тел

Мелькнули ласточки-колокола...

Душа извечный обрела удел:

Бессмертие Психея обрела.

Но материальности не превозмочь,

И, видно, рановато до Христа:

Психея и Амур родили дочь

По кличке «Роскошь»,

А не «Красота»...

***

... Ладони – вдоль мачты – с ветрами.

Еще не причастность к фальши...

Дыхание сердца – светлое,

Как детское слово «дальше».

Дыхание века-времени –

В уже постмодерный Хронос...

Под кожей стихотворение

На жилочки распоролось...

Неведомое – неслышимо.

И суть, как война, – исконна.

Как старый тростник, колышутся

На теплом ветру иконы.

И жила, что в такт пульсирует,

И чей-то семейный снимок,

И небо – до боли синее, –

Как прежде, необъяснимо.

И мед с чашкой чая – до ночи,

И пчелы – обратно, в улей...

МОЯ ДОРОГАЯ ДОЧЕНЬКА!

ТЫ ВСЕ-ТАКИ СУЩЕСТВУЕШЬ!

                                                                                  28 июля – 22 сентября 2008 г.