Способность уезжать (подборка стихов)

Способность уезжать

Способность уезжать, безмолвно или шумно,

Пролив духи, сломав каблук, безумно

Хохоча иль плача на пороге,

Креститься и ругать Россию, и дороги.

Наперекос застегнутые пуговицы в петли,

Закрытые в замки, с вопросом: «Нет ли

Мелочи в карманах и пробок на пути?»

Опомнившись, что пять минут назад пора уйти.

В другие города, под стук колес, последние вагоны.

На верхних полках в духоте. Перроны

Приближают пункт назначенный в билете.

Так множество людей блуждают по планете.

У них в крови, досталась по наследству,

Способность уезжать, к надуманному месту.

Где по условиям, с собою договора,

Ждет спутник, под звездою светофора.

Целишься

Целишься. Я стала мишенью. Даже сквозь время.

Я беззащитна, я как Оранта держу свои руки,

Ты же, как снайпер, ты даже не дышишь.

Плечи твои костенеют от удара затвора.

Промах подобен смертельной ошибке

Мне же дарует он жизнь, впрочем, так же как выстрел.

Словно натянутый нерв, сквозь петлю сухожилий.

В линии линий мы параллельны друг другу.

Мы как субтитры читаем в глазах диалоги,

Из многоточий должны оставаться лишь точки.

Целишься. Я начертила на сердце предательский крестик

Чтобы не тратил свинец, что со мню сроднится.

Мешкать не будем, быстрей разрешится.

Эта история в текстах и схемах останется. Целься, давай. 

Я же сама тебе откомандую тихо: «Стреляй».

По произведению Ф.М.Достоевского «Мальчик у Христа на елке»

У Господа Бога на Небе. Превращенные в ангелов деточки.

Оплакивают Богородичные матушки

Не судьбу уже, а судьбинушку.

На земле праздно-сытые отпрыски

Святым праздником забавляются

Им не холодно, им только весело

Чудеса лишь на небе случаются.

Здесь копеечкой жизнь подана,

Но держать ее нету моченьки,

Вот и тянутся к Христовой елочке.

Сыновья Его и доченьки.

* * *

Мама, нарисуй пригрезившегося арлекина углем, но чтобы он отражал все краски.
И даже его из папье-маше маски, расплылись от слез и качества грима.
Мама, я знаю, что у тебя должно получиться, ты просто забыла всю силу линий,
Если надавишь чуть посильнее, рисунок почувствует боль искажений.
Мама, ты график, ты оставляешь черные оттиски на черной бумаге, которые видно лишь при свете светила.
Давай, зашифруй в болезненном образе арлекина всю невозможность, нелепость и непонятность этого мира.

* * *

Затосковала по музыке и строчкам

Я в коконе укуталась и свернута комочком

Скукожена, бездейственна, забыта

Завязан рот, от плеч до пальцев ног обвита,

Но зряча, и сквозь тьму проделываю дыры,

Тайком гляжу, на линии дорог и их пунктиры

И слышу стук в груди – подвешенное сердце.

Я сделаю из этих дырок дверцу

И вылечу на солнечный мирок,

Во мне сидит желанье – как порок.

Бунтарство, озорство и нетерпимость

И вдоха с выдохом неповторимость.

Но помню, что я только мотылек.

* * *

Ты в книге простых слов пишешь слова

Ты подбираешь для нот голоса.

И держишь одной рукой свод

Уже не один, а другой год.

За резкостью жестов, немой взгляд

Беззвучный и хрупкий как из песка циферблат.

Дыханьем на стеклах пишешь стихи

А я притаилась в твоей тени.

Открываю этот город

Я смотрела на него сквозь щели глаз своего тела.

Я боялась быть в эпицентре и все же хотела.

Открывала на ощупь городские ворота

Бездыханно входила в его повороты.

Я по встречным его магистралям – артериям

Словно ветер летела, отдаваясь мгновениям.

Раскрывала объятия оконному свету

Электрически теплым казался, согретым.

По-весеннему свежим, и по-летнему знойным

Позолотоосеннем на аллеях спокойных.

По-сибирски морозным и снежинисто белым

Я осталась надолго, научившись быть смелой.

По карманам расспрятав секретные карты

Распечатки газет, конфеты и фанты.

А ключи, чтоб не видно припрячу за ворот

Я впускаю друзей – открывая им город.

* * *

Я изменяю тебе ночами.
С отражением в чашке чая,
С незаконченными стихами…
За Заколоченными дверями
Меня ожидают стаи.
Страдаю.
Разрываюсь между мирами,
Оголтелой войной с чужаками
И уютом, созданным нами.
Прикрываясь вещими снами
Ухожу листами.
Мечтаю.
Встретить тебя на экране
И закружить в панораме,
Спрятать ответы в кармане,
Рисунком в морозной раме
Старые пасторали.
Все знаю.