Семь дней нежности (записные книжки романтичного юноши)

▼ СЕМЬ ДНЕЙ НЕЖНОСТИ (Записные книжки романтичного юноши)

НЕЖНОСТЬ №1

Нежность взрывается, словно глубинная бомба:

на раз-два-три зажигается красный - бам! бам! бам!

Смотри сюда: с моего сердца сорвана пломба.

Нет, это не лечится, это новый, неизвестный науке штамм.

Уже два месяца не видно девятиэтажных домов.

Путешествие в бетонной коробке-кораблике вопреки светофорам.

Город падает окончательно блестящим роялем снов -

и звук раскатывается по тесным кроличьим норам.

Выходи, Алиса, не бойся - хлебни из скляночки,

я хочу, чтобы ты вся поместилась в моих ладонях.

Отплачутся вам еще слезоньки нашей Танечки,

когда мы ее мячик в мутном ручье догоним.

Нежность вторгается в горло, как эндоскоп,

корежит голос и прерывает выдох.

Кнопка play не более бесполезна, чем кнопка stop.

В пять часов пополудни это случается на корридах -

нежность срывает сердцу стоп-кран и кричит - бежим! -

не сопротивляйся постоянству раскрученного колеса.

Ночью увеличивается на горло ножом нажим,

и видятся сны с разницей в три часа.

НЕЖНОСТЬ №2

В свободное от тебя время я читаю историю сообщений

по памяти, перед зеркалом, балансируя с подбородком намыленным

между сокрушительными лезвиями твоих ненасытных коленей,

я устал стоять на табурете с ногой подпиленной, точно стая филинов

угукая, теряя слова, буквы, возвращаясь к самому началу,

издавая нечленораздельные неприличные звуки.

Нас не было в прошлом и в будущем тоже не стало.

Ночь движется причудливым иероглифом. Театр кабуки

вычурными позами в голове гонит сон, сон гонится за

наступающим невпопад первым весенним утром.

Нежность входит в висок, словно тупая фреза.

Мы говорим по телефону, так никогда не говорил Заратустра.

Нежность начинается медленно, а потом обгоняет болиды.

Я, в общем, предрасположен к тому, что никак не красит Гертруду,

наступили, но еще, увы, не прошли эти злополучные иды.

Канистра дешевого пойла - залог превращения в Будду.

НЕЖНОСТЬ №3

Здравствуй, мой маленький негасимый ангел!

Негашеной известью пишу на асфальте имя.

Я изменил себе, я этой весной не запил,

все, что случится потом, на потом оставил.

Сижу и глазею на поезда, проходящие мимо.

Хочется в Эдинбург, в Амстердам, еще куда-то,

в Лондон. Чем плох нам Лондон? Чем плох нам Киев?

Я, наконец, научился признаваться в любви без мата.

Залезть под тебя бы! Представить, что ты эстакада,

а я моторист со стажем. По триста выпив

с корешем по гаражу, в руки беру кувалду -

сердце твое лечить, в нем застучали цилиндры.

Я пианист из Зальцбурга, за мной волочатся фалды,

за спиной сволочатся халды, кричат: отвези нас в Адлер!

Им я молчу и протираю спиртом

зубы рояля, прозванного элефантом.

Я забываю руки, помню лишь то, что под ними.

Я запиваю звуки прогорклой фантой.

Мне не важно, что ты читала из Канта -

негашеной нежностью пишу на асфальте имя.

НЕЖНОСТЬ №4

Закрываю глаза и чувствую себя на твоем балконе:

курю голышом, ты все еще (или уже?) спишь.

Нежность проходит сквозь ткани, словно полоний,

и я забываю даже, как ты шептала ночью: малыш…

Стою со взорванной грудной клеткой, ребра - наружу.

Курить получается плохо - дым выходит.

Открываю глаза, дым все так же выходит, кругом - лужи.

Shit happens, то есть - весна покажет - ежели в переводе.

НЕЖНОСТЬ №5

Нежность входит в тебя, как осиновый кол,

но я ни за что не скажу, в какое именно место.

Один человек в римском отеле глотал когипнол,

запивая шампанским, сочиняя песни о безусловной пользе инцеста,

протестуя против себя, против своей гитары,

через десяток лет о нем снимет фильм режиссер-гей.

А кто-то другой, увидевший у ворот черные фары,

придет к избитому выводу: что делаешь - делай скорей.

К пиджаку прицепилась ниточка, деточка, возьми ножницы.

День при свечах, этой весною так мало света.

Не секрет: до первой рюмки легко оставаться скромницей.

Новая секретарша - повод сменить замок на двери кабинета.

Хорошая штука - наушники, особенно если скука

лежит под языком, словно нескончаемый валидол.

В такие моменты я набираю номер, беру тебя в руку

и говорю: моя нежность входит в тебя, как осиновый кол.

НЕЖНОСТЬ №6

Под легким пледом,

под теплым бредом,

укутавшись в руки январских туч…

Перманентная простуда шагает следом,

и я надеюсь, этот напиток не слишком горюч -

во мне довольно высокая температура и достаточно жира:

все факторы самовоспламенения на лицо.

Ты знаешь, я так и мечтал - в тесной квартире,

погружаясь все глубже в твое кольцо…

Нежность седьмого дня,

невесомые слезы в католическом храме,

слякоть, а я как пижон одет.

Это просто нежность, мы ее не покажем маме,

мы спрячем ее под наш легкий плед.

НЕЖНОСТЬ №7

С головой гордо поднятой в небеса

нетвердой походкою на финляндский вокзал

спешит отбыть по повестке в вишневый ад

армии сил небесных признанный негодным солдат.

Нежность в его карманах в виде перчаток, вязанных вдалеке

под абажуром любимой женщиной, к чьей щеке

еще так недавно прижималась его щетина.

Он идет через мост и смотрит, как нежность ломает льдины.

Но это финляндский вокзал и на площади постоянная пробка.

Нежность деликатно стучит об стену черепной коробкой,

приговаривая: запомни! скотинское это хобби - стишки писать

с головой гордо поднятой в небеса.