Зерно, из которого вырастет змей (подборка стихов)
Красноярова Евгения«Зерно, из которого вырастет змей…»
(подборка стихотворений)
***
себе на всю оставшуюся жизнь
настигнут адресатов похоронки
поминки приголубят мертвецов
жрецы зарежут нового телёнка
кобылы побегут от жеребцов
и смилуются боги-первоптицы
взмахнут крылами, обмолотят жмых
но только ничего не обновится
в миру, где мёртвых больше, чем живых
где тленный дух – залог хлебов и весей
где каждый съел кусочек мертвеца
не все воскреснут
лишь они воскреснут –
телец
жена тельца
рабы тельца
***
Голорукий апрель коромысло повыше забросил…
Звонкопалые звёзды горстями рассыпаны рядом не им ли?
Небо вырастет к лету и в жёлтое вызреет к осени,
Но пока черновик его слева направо в зелёных чернилах.
Высоко-высоко, там где белый барашек пасётся,
Где своих созывают на вече вечернее новые ливни,
Зарождается смерть, и кто стар и плешив, тот спасётся,
А кто светел и юн – добровольцем уйдет на войну и погибнет.
Оттого так апрели горчат, что никак не собрать их
В толстостенный сосуд – молодильным нектаром, бессмертною влагой…
Оттого повторяют себя, как близнечные братья,
Что чем меньше отсчитано их на героев, тем больше отваги
Залегает в сердцах ископаемым неким ресурсом,
Без которого вряд ли избегнет планета вердикта Вселенной.
И апрели звенят, изумрудятся прямо по курсу,
Словно нет ничего, кроме первой листвы и небес белопенных.
***
Февраль – когда почти весна,
почти единорог
копытом будит ото сна
ручьи больших дорог…
… когда – почти щенячий визг
и горлицы призыв…
прочти – лучи в бокальцах брызг
прочти – позыв грозы
прочти – адонисов огни
бросаются под нож…
так близко – руку протяни
и кажется – возьмешь
и схватишь за конец платка,
за локоть, за рукав
великолепного божка
весенних троп и трав…
И громко так, и гулко так
колотится в груди:
– Февраль, бессребреник, батрак, –
прости меня, прости!
***
ОДЕССЕЯ
…по следам посещения городского совета
касательно помощи одесским литераторам
Я люблю этот город, как любят мышьяк.
Он – как сказочный мёд – только мимо течет.
Он бы продал другому меня за пятак,
Только я не даюсь, я упряма, как чёрт.
Я ношу этот город в карманах пальто.
Ему тесно, мне тоже – квартирный вопрос.
Он мне всё – предлагал, но со зла, но – со льдом.
Я купила его – за пяток папирос
И бутылку вина урожая тех лет,
От которых – бронхит, ностальгия и сплин.
Мы сошлись – как оратор и анахорет,
Как борцы, из которых погибнет один,
А другой повредится в уме. Дуэлянт
Невозможен без повода выстрелить в лоб.
Я люблю этот город, как любит земля
Начинённый последом химическим гроб…
Если любишь, не смей расставаться, не смей!
Я любовь сохраняю – до лучшего дня,
Как зерно, из которого вырастет змей
И заест, и забьёт, и задушит меня.
***
ПОЭТУ ШОЙИНКЕ ВОЛЕ
Поэт из племени йоруба
В бессмертный стих слагает губы.
Поэт из племени йоруба
Сидит в тюрьме, чтоб доказать,
Что каждый – сытый ли, голодный –
Имеет право быть свободным,
Имеет право – не молчать.
Поэт поёт, и Обатала*
Глядит на Африку устало.
Поэт поёт и Обатала
Уже не может не помочь
Тому, кто выбрал путь трибуна
Под ярким небом Олоруна** –
Дорогу, звездную, как ночь.
***
Скулой к скале прижаться…
Камень на ласки – скуп.
Можно с тобой обняться,
Кварцевый однолюб?
Зол наш удел и горек –
Горбиться, не расти.
Слышишь, как дышит море
В клетке моей горсти?
Рвется, скользит по пальцам…
Мы не заметим, как
Сточит и кварц, и кальций
Беглой воды наждак –
Так уступает расе
Волн и любовь, и твердь
Тот, кто придумал нас и
Тот, кто придумал – смерть.
Может, он сам, усталый,
Выпив морских чернил,
Где-нибудь в небе к скалам
Голову прислонил…
***
В ненужной борьбе обретается вера:
держаться за жизнь – оборваться за жизнь.
Костюм нефартовый заказан, примерен
и в пору тебе. Наступая на слизень
чужого бесстрастия, страха чужого,
не поручень ищешь, а верное слово.
Но слово есть слава, а слава есть слалом…
Чужое кругом – как обскура, как лава,
как пава, но перья ли эти нужны нам?
Солист никогда не бежит за оркестром.
Не строй – ни карьеры, ни дома, ни сына
но – пой, и погибни, как лебедь над пресней,
за здравость души и за твердую память,
а все остальное – белила, бравада…
Восстанешь – в пречистую канувши заводь
бессмертных страниц. А чужого – не надо.
***
Нет путёвей путевых заметок:
что увидишь сквозь обскуру веток,
то познаешь, и познав – пожнёшь…
Вызревает путевая рожь.
Гоношится истина в бутылке.
И деревья робкие затылки
подставляют жалобно под нож…
Записать. Забыть. Сложить в коробку.
Лес, дорогу, птицу, небеса –
под одну обложку подвизать
с городами, стогнами и стопкой!
Стопка к стопке – высится наследие…
Стопка к стопке – вздрогни и поедем, а?
***
ПИСЬМО В ПИТЕР
Ирине Дежевой
Мой питерский Гесиод,
от южных недужных дел
умчавшийся на санях,
сорвал на границе свитку.
Мой питерский Гесиод
молчит с параллели «Л»
о мелочных трудоднях,
болтающихся на нитках…
На набережной – вода.
Над набережной модерн –
седой великан блокад,
бомбёжек и революций.
На набережной вода,
и кто б ни стоял в воде,
все реки впадают в ад,
пока существуют нунции.
Пол-унции счастья – в рот.
Пол-устрицы неба – впрок.
Балтийский неровен час,
но Север – по-русски праведен.
Мой питерский Гесиод,
храни тебя святый Блок,
и тот сумасшедший в нас,
бегущий босым – по наледи…
***
Сыграем в землю – нам ящик не по карману.
Пока тепло ещё, пока всё не заледенело.
Что толку плакать о Курте и ждать нирваны,
когда не пуля стремится к телу, а к пуле – тело…
Сыграем! Что нам терять кроме раскладушки,
протертых джинсов, язвы, десятки любимых книжек?
Чем путь длиннее, тем ласковей зов психушки,
тем забубённей тоска и пакостней television…
Так скверно только в том сквере, где Чикатило
насиловал детский трупик и божью мамку мучил.
Сыграем, пока от жизни не попустило!
Пока не стало сытнее, проще и значит – лучше…
Пока есть небо и небо свежо и сине,
в каких войсках такие как мы пригодится могут?
Нас горсткой фишек поставили на Россию,
и мы стоим – на плахе, в шинелях на босу ногу,
и мы умолкаем, ладонями прикрывая
кораблики глаз, налитые любовью груди…
Мне будет стыдно разве что в холле рая.
А пред Престолом Его мне стыдно уже не будет.
***
Не верю в холодные зимы
Без хлеба, вина и огня.
Ты крепче держись за меня,
И вместе мы будем – спасимы
От кельи, тюрьмы и Цусимы…
Прожитых снегов не замай.
Угарно – величие Рима.
Меняй переправы, меняй,
Но только коня не насилуй.
Меняй переправы, меняй.
***
Осина – потому что рыжая.
Осенний парус – кораблю бы!
Поэт без глянца и престижа,
Поэт, которого люблю,
Ты тоже воду пьешь из гирла
И носишь метку на плече...
Пока могилу нам не вырыли,
Поэт! равнение на Че!
Осина – потому что праведным
Пером не пишутся стихи.
Какие черти в наших скаредных
на ласку заводях – лихие!
Дыши, Поэт. Стихи и камни
На равных созданы паях.
Маши, маши издалека мне,
Неопалимая моя.
