***

ДЕКАДАНС

Тревожный Вертинский – и обморок тоненьких лилий,

Утопия вместе с затяжкой О.Берслей на утро,

Пустые костюмы густевшая тень опалила,

Белила ворот и домов топит серая пудра,

Размытые клавиши улиц запали – снаружи.

Внутри – только профиль засушенной розы в альбоме,

Там двое пьют пепел, тоской погружаясь в окружность

Из мухинских, или – саке из японских…

Но в той музыкальной шкатулке, где собраны были,

За чаем и дансингом, в строчке, где «Ваши пальцы

Пахнут ладаном…» -– стеариновый привкус зимы, или

Зрители, - суфлёры и постояльцы.

***

Митя, здесь ходит бумажный снег,

Пальцы ореха бьются о сумерки,

Тени обгрызли пейзаж до корней,

Если февраль не загонит коней

Утренних – город впадает в безумие.

Митя, как медленно движется тень

Вдоль побережья от баржи, и низко

Срочными стаями чертит метель

В угол дырявой ракеты котельной,

И в записной уменьшаются списки…

Знаешь, в такую бездушную стынь

Письма доходят до почты едва ли,

И у причалов, разинувших рты,

Сводит суставы, и до хрипоты

Лунный наждак полирует развалы

Улиц, в которых застыли мосты,

Ставшие ветру пустой наковальней.

***

ЯЛТА

Пустые кабинки и пальмы в снегу, –

Зимний закрытый тыл.

Катер фигурно застыл на бегу

В лапах большой воды.

Отсутствие эха на берегу, –

Крымский без четверти дзен.

Тлеет в алом футляре губ

Охровый южный акцент.

И не абсент отрезвляет мозг, -

В зелёном стекле портье, -

А обступает сухой мороз

Сквозь фонарей прицел.

Снежный почтамт отставного тепла

С сумкой наперевес

Сугроба. И льдины аэроплан

У тишины отвесной.

***

ПИТЕР

1

«Падает стильный снег».

О. Арефьева

В тёмных очках питерской ночи

Плывёт отраженье Невы.

Твой телефонный звонок не окончен,

Одностронен, как вид,

Там, где зимы нашатырь, и качает

Скользкий проспект за стеклом.

На остановке в деепричастье –

Чёрного лака излом.

Белыми иглами матовой взвеси

Косо идёт обстрел,

Сколько оттенков у чёрного, если

Смесь их бодрит, но не греет…

Снег заскрипит на виниле ночи,

Нэповский вызвав романс,

Смолкнув бисером многоточий

В копировальной бумаге,

В такт серебром отзовётся – острее

Вслед коротким гудкам,

Эхом в подъезда сырой батарее

Спрятан наверняка.

2

Выйди в город, ставни открой –

Сквозь мостов просевшую бровь

Проступает печаль берегов,

Всходит Адмиралтейства апостроф,

Поддевая собой горизонт.

И деревьев живых гарнизон,

То солдат в нём, а то - апостол.

Вытекая из штолен дворов,

Вал тумана - водоворот

Заведёт прямо за руку в невские

То ли воды, то ли миры

Беспричинной его игры

Достоевской.

Белый день на своих руках

Скоро ночь понесёт, и в рукав

Подвесного моста упав,

Вдохновенье найдёт под спудом...

Горсть иронии тает в снегах.

И, не споря, наверняка,

Остаётся принять, как факт,

Орфографию пленного чуда. 

***

Смотришь белый бег Единорога

В будню блокаду января,

Словно Бог, подслушавший у Блока,

Стиший совершающий обряд.

И во сне, в плену или на воле,

На холсте, сквозь обморок окна –

Так от красоты бывает больно

Сердцу извлекавшего сонант.

Так синоптик, верящий явленьям,

Взламывает памяти сургуч,

Повинуясь внутреннему зренью

Зрения, закрытого на ключ...

***

В улыбке зимы – посвященье

В законы цветения льда,

Еще растворенная щедрость

Безликого «здесь и когда».

Такое незримое зреет

Защитным покоем у глаз,

Сугробами грея прострелы

И проруби окон в запас –

Едва ли выкуривать станет

Узора и мела наплыв

Теперь белый пороха танец

Над скатом фарфоровых глыб.

***

По воздуху балтийских зим проплыть,

Хоть изморось, и в зеркале минорном

Снег сглаживает острые углы –

Но внутренне запоминает формы.

Кроты-автомобили протаранят

Лаз для телег – но заметает след,

И коконы балконов виснут рвано,

Платаны принимая за скелеты.

Метель справляет вахту декабря

И копошит по трубам, как старьевщик,

Прибрав в пути железок и коряг;

И в цоколях прозрачное зверье.

Конверт зимовья, словно буй, промерз,

Прирученный в дыму полураспада.

Тогда от зимних писем не спалось

За бледной, круговых ночей осадой.

***

В аэропорту, на окраине утреннего озноба,

Между чашкой пара и наваждением встречи

С отрешенностью пассажира и сноба

Позволяешь пространству снаружи в тебя перетечь,

Чтоб сорваться в него, оставив пальто и сумку

На стуле в фойе, будто вот-вот вернешься,

Будто, и правда, можно уйти отсюда,

Или пейзаж, как пальто, впредь тобою сношен…