Мир нужно захватить врасплох (подборка стихов)

***

Я тот, кто есть.

Но ведь и каждый – есть?

Но сколько в мире тел – а души в нетях!

А чтобы вправду быть – нужна нам честь.

И правда нам нужна. Иначе в детях

не отразится ни лицо, ни лик,

и наша мысль заветная – чужда им.

Ты жил? И вот мелькнёт на водной глади блик.

Иль бледной тенью в воздухе истаем.

***

Резко проснувшись с ангиоспазмом,

маешься болью своей головною,

и понимаешь: не станешь Эразмом.

Мысль не додумать – в столетья длиною.

Жизни на все размышленья - не хватит!

Ковшик испил из колодца – и не больше!

Взял я аванс – ну а кто же заплатит?

Путь я наметил – а кто же продолжит?

Вот и всё уже просветы в сосудах.

Время являет свою быстротечность.

Нечто в пульсирующих минутах -

вправду проталкивается в вечность?

Или  застрянет  сгустившимся тромбом –

(меньше бы, меньше холестерина)?

… Время опять уходить в катакомбы.

С книгой. И - в истину  верой старинной.

Этот туннель, по которому, сгорбясь,

движешься в завтра – всё уже, всё круче.

Вот и твоя сокращается подпись,

став сочетанием двух закорючек.

Да, мы уходим. Но сделав полшага

в те неизвестные – вечные – дали,

будь, как исписанная бумага,

честно хранящая то, что сказали.

Если и здесь пребываем мы в нетях,

если мы живы – не на пределе

сил – как духовно  продолжимся в детях,

кто нас услышит потом, в самом деле?

Смыслом – живым ещё – в мире присутствуй.

Радуйся же, и печалься, и бедствуй.

Средь безрассудства – мысли и чувствуй,

средь безответственности – ответствуй.

***

Мир нужно захватить врасплох, –

когда он не готов, не скроен,

когда  на холоде продрог

или же чем-нибудь расстроен.

Когда не смотрит в объектив

и не позирует парадно,

когда не очень-то красив,

когда одет неаккуратно.

Мир нужно захватить врасплох, –

вот  дверь нечаянно открыта,

ну а за ней – то плач, то вздох,

иль просто судороги быта.

Вот жизнь, забывшая о том,

что  есть Всемирный Соглядатай,

не одержимая стыдом,

(а что творит - хоть стой, хоть падай!)

Понять её – не в красоте,

не истине, не в миг полёта.

Но в повседневной суете, –

увидеть истинное что-то.

И пусть он, мир, и плох, и лжив,

забыв о правде сокровенной, –

а всё же был живой порыв,

пусть очень краткий, пусть мгновенный!

Его бы только подглядеть.

Он между слов и дел, он  – между

всего, что живо лишь на треть.

Но, значит, есть ещё надежда.

***

А ночь просторна, а душа упорна,

И нужно штопать времени дыру.

Чтоб истины, никем не зримой, зёрна,

быть может, проросли, когда умру.

Так сон влечёт! Но лишь прикроешь веки –

провалишься в захламленный подвал.

И, хоть уснул, конечно, не навеки,

но книгу не дочёл, но мысль – проспал.

Нас усыпляет индустрия бреда.

А жизнь живая – выделки ручной.

Тот, кто не спит – дотянет до рассвета,

он свет во тьме, – не сгусток тьмы ночной.

Евангельское слышу слово «бодрствуй!»

Будь в мире духа – вечный космонавт.

Чтоб красота была среди уродства.

Чтоб  правда ожила – средь полуправд.

***

У живущих во времени – нет бытия.

Бытие у того, кто сквозь гору

времени роет подкоп,  не тая,

что подобен он зеку и вору.

Он из времени хочет бежать, из тюрьмы,

соблазняющей сладкой свободой.

И не хочет ни персиков он, ни хурмы,

ни прижизненной славы, ни мёда.

В толще времени – вечности ищет родник,

(с жаждой вечной и вечной отвагой).

Он устами к ладоням любимой приник,

что  смогли зачерпнуть эту влагу.

И когда утолят свою жажду уста

и прозреют омытые очи –

где же жизни былой нищета и тщета?

Тайна лиц. Тайна дня. Тайна ночи.

Где все вещи, что в скудной своей наготе

наши взоры смущали напрасно?

Бытие, что во всей полноте, красоте.

Жизнь, что только в  любви и прекрасна.

***

Сквозь безнадежность этих дней

любовь свою неся,

люблю тебя ещё сильней,

 хотя сильней – нельзя.

Пусть говорят: на свете нет

любви, не может быть, –

из недр души возникший свет

сумел всё озарить.

Свет – всей вселенской тьме назло.

Всё видеть – без помех!

Тебе светло, и мне светло.

Нам жаловаться – грех.

Мы – зрячие среди слепых.

Мы – не в своём уме.

И знаем мы, как светел миг,

сгорающий во тьме.

Он – как падучая звезда.

И мы с тобой – сгорим.

А всё же истина – проста.

Её понять – двоим.

Пусть смерть свою хранит Кащей,

не смеющий любить.

Не вещью быть среди вещей,

а светлой вестью быть!

Ну а о чём же эта весть?

Она о том, чего не счесть.

Что быть должно – то всё же есть:

любовь. И творчество. И честь.

***

Я обречён, как все обречены.

Но для того, кто ничего не клянчит,

дарован солнца луч, миг тишины,

и жизнь ласкает, утешает, нянчит.

И счастье – не в былом, и не потом –

сейчас, пока глядишь, всему внимая,

вдохнув весенний воздух жадным ртом,

всё горько понимая, принимая.

Ты – зиму пережившая трава,

что зеленеет средь других травинок.

Поймёшь, в чём ты неправ, а жизнь - права.

Права – Природа. Этот мир – не рынок.

Всё – неразменно! Всё – лишь в этот миг!

Всё – наудачу, наугад, случайно.

Как солнце – жизнь! На миг покажет лик, –

и спрячется. И снова станет тайной.

Но мы поймаем этот тонкий луч,

зажмём, подобно путеводной нити.

Нам солнце видно даже из-за туч!

Освещены им будут все событья.

Да жизнь права, вступив в свои права.

Весна права. И только мы – неправы.

Гляди во все глаза! Всё прочее – слова,

которых не поймут деревья, травы.

***

Когда уже – на финишной прямой,

то жизнь – в прекрасной подлинности длится.

И можно каждым мигом насладиться

и осенью глубокой, и зимой.

Ведь жизни нить тонка, а рвётся – всё, что тонко.

Давай глядеть без страха в полутьму.

Пусть время – власть теряет. Ни к чему

спешить. Как ясно: бесполезна гонка!

Прийти – не первым. Глупо опоздать.

Мгновению позволить задержаться.

Как книгу, жизнь медлительно листать,

и дать всему, что быть должно, свершаться.

И, времени голодному назло,

испить сполна все радости, все боли.

Нет будущего. Прошлое ушло.

Есть только то, что есть сейчас – не боле!

И жизнь уже не сказочная птица, –

тобой заслуженная радость дня.

А лампы свет, что падает на лица,

с тобой сближает ласково меня.

***

ДЕРЕВО В НЕБЕ

Я дерево заметил – лишь на миг,

когда свой ход замедлила машина.

Оно, ликуя, показало лик,

и в небо вознеслось над миром чинным.

Его не видел прежде, и потом

с ним вряд ли встречусь – ибо снова еду.

Оно ж – в пространстве, без него пустом,

над суетою празднует победу.

Оно обозначает вертикаль.

А я размазан по горизонтали.

Мне открываются не высь и даль,

а всякие житейские детали.

Оно стоит – (куда ему спешить?)

Над крышами домов желтеет крона.

И листья в небе тихо шепчут: жить!

Как это небо – сине и бездонно!

Я б осени чудес и не заметил!

Уже не слышу, как мотор гудит:

в душе моей – просторен мир и светел,

и важно жёлтая листва шумит.

***

Нам в этой тьме не слышен плеск реки

беспамятства, чьи воды полусонны.

Тут не слышны автомобильные гудки,

тут не звонят надрывно телефоны.

Глоток испить – и на роток замок.

Умолкла болтовня. В себя уходят лица.

О, если б говорил – ты б был пророк!

Да только вот язык – не шевелится…

Слов шелуха, бездумный шум фонем,

все звуки, и губные, и зубные, –

умолкли. Ты глоток испил – и нем.

С тобою – онемели остальные.

И если на последнем рубеже

ты жив ещё – то вот тебе награда:

ты мыслишь, понимаешь всё уже,

а слов, чтобы сказать – уже не надо.

Они – из воздуха, как пузыри,

что лопаются с шумом, оглушая.

Всё понимай. Молчи. Не говори.

Лишь думай трудно, жизнь свою решая.

Ты знаешь правду. А сказать нельзя.

Она дана нам в горькую минуту.

И ты ведь, по поверхности скользя,

когда-то жил. И ты ведь жил как будто.

И ты – как будто жил. И вот – забыл.

Ненужное – отсеялось, отпало.

Ещё ты жив – но из последних сил.

Ах, разве ты не знал, как жизни – мало?

И нужно помолчать. И миру внять.

Кто и зачем в тебя забросил семя?

… Но жизни не хватает, чтоб понять,

что в нас растёт, одолевая время.

***

Вообще-то у всех на виду,

но как будто не видим, в тени,

я мелодию тихо веду,

я пространством и временем дни

наполняю. Иду по тропе,

среди малых и скромных чудес,

и за всё благодарен судьбе.

Жизнь моя – заколдованный лес!

Если ты этой жизни – чужак,

если ты с топором – лесоруб,

испугает и птицу твой шаг,

обрывается песня у губ.

Если ты этой жизни – родня,

певчей птицею сам засвистишь,

став частицею общего дня.

Этот свет! Эта высь! Эта тишь!

Царь природы? Но где твой престол?

Сядь на пень. Брось корону в траву.

Тишину ты такую нашёл,

что в ней слышен и шепот: живу!

Жизнь так тихо, так тайно жива!

Так в своей тайной жажде – права!

Шепчет что-то вне слов, как листва.

Гнётся, словно под ветром трава.

Всё корнями сплетётся с судьбой –

лишь от власти своей отрекись!

Ибо связаны кровно с тобой

эта тишь. Этот свет. Эта высь.