Сорванные цветы (рассказ)
Нестерюк СтасСОРВАННЫЕ ЦВЕТЫ
Я открыл дверь и остановился на пороге. Посреди комнаты, подвешенная за крюк в потолке, висела моя жена. Голова слегка завалилась на бок, распухший язык лежал на нижней губе. В полуоткрытых веках виднелись белки глаз. Шея вздулась, плечи ссутулились. Большие пальцы на ногах почти соприкасались. На одном еще висел тапочек. Второй тапочек, вместе с опрокинутым стулом, валялся поодаль.
Натали висела уже несколько часов. Тело ее успело сковать трупное окоченение.
Я стоял, не в силах сделать ни шага, как вдруг заметил на журнальном столике возле кровати белый листок бумаги. Записка. Медленно, на негнущихся ногах, я прошел через комнату, опустился на кровать и взял ее в руки. В сумеречном свете буквы прыгали у меня перед глазами. Спокойный ровный почерк. Такой, как всегда. «Так больше жить нельзя. То, что ты видишь, – последняя точка». И снизу, корявыми буквами, еще четыре слова: «Будь прокляты твои мозги»... Ее последние слова. Жалкая насмешка. Прощальный вызов.
Я сидел, не в силах переварить случившееся. Итак, она ушла, хлопнув дверью. Отвергла всё, что я пытался ей дать. Меня вдруг пронзила дикая злоба. Какая низость! Всё это время она жила рядом, втайне ненавидя и презирая меня. Не понимая и даже не желая понять. Даже сейчас в ее подвешенном теле сквозило что-то презрительное. Мразь! Я с большим трудом удержался, чтобы не дать пинка этому мешку с костями.
Вместо этого я продолжал сидеть, глядя, как в сгущающихся сумерках тело ее принимает всё более расплывчатые очертания. Затем положил записку на место, встал и пошел к двери. Раздался негромкий хлопок – это упал на пол с ее ноги тапочек.
Я подскочил как ужаленный и выбежал из комнаты.
Оказавшись в кабинете, я долго бродил из угла в угол, разговаривая сам с собой и пытаясь найти слова оправданий, такие бессмысленные теперь.
Да, мы не были счастливы так, как хотели. Мы были слишком разные. Но что ж из этого? Разве это значит, что можно уходить вот так, бросив всё и даже не попрощавшись?
В конце концов я опустился на стул перед рабочим столом и обхватил голову руками. Пустота нахлынула и раздавила меня. Какой смысл что-либо продолжать? Разве то, что осталось от меня без нее, – это я сам?.. Чего бы я сейчас не сделал, чтобы еще хоть раз увидеть ее живой! Лучше бы это я умер, а не она.
Рука сама потянулась к нижнему ящику за револьвером. Скорее, пока не появился страх... Пока оскорбленная благопристойность не взяла надо мною верх...
...Я даже не услышал выстрела. Просто удар в висок. «Вот и всё...» - с шумом пронеслось в голове.
...Я лежал возле стола, а рядом со мной на ковре ошметками растеклись мои мозги. Несколько сгустков темно-красной слизи. «Мерзость какая», - подумал я, поднимаясь с пола. Поднял револьвер и положил его на место. И вдруг вспомнил ее последние слова. Вопль страха перед последней секундой. Даже в этот миг она не искала примирения! Ну что ж, сейчас ты получишь то, чего хотела! Уж я не поскуплюсь! Новый прилив ярости нахлынул на меня: я схватил пепельницу и начал комьями швырять в нее собственные мозги. Сейчас я затолкаю их, вместе с окурками, в твой поганый рот!
...Она по-прежнему висела посреди комнаты, освещаемая теперь светом луны.
- Смотри, что я тебе принес, - сказал я. Натали повернула голову.
- У тебя, оказывается, и впрямь были мозги... - произнесла она и печально добавила: - Они-то всё время и мешали тебе жить.
Я присмотрелся. Вид ее был до того жалок, что у меня пропала всякая агрессивность.
- Подожди минутку, я сейчас помогу тебе спуститься. – Я поставил пепельницу рядом с запиской и бросился в кабинет за ножом. Затем встал рядом с ней на стул и принялся резать веревку.
- Через твою голову луну видно, - сообщила она, прежде чем тело ее шмякнулось на пол...
- Грациозна, как пантера, - отозвался я, глядя, как она копошится, тщетно пытаясь подняться на ноги.
- Мышцы затекли, - пожаловалась она.
Я спрыгнул со стула и помог ей снять с шеи петлю. Затем поднял на руки и положил на кровать. Она тяжело повалилась на подушку.
- А с дырой тебе не так уж плохо, - сказала она через некоторое время.
- Тебе синие губы тоже к лицу, - ответил я.
Натали улыбнулась. Лицо ее от этого лучше не стало.
- Зачем ты это сделал? – спросила она.
- Не знаю... Что-то оборвалось. Единственный человек, которому, как казалось, я нужен, ушел, прокляв меня на прощание.
- Я не проклинала.
Вместо ответа я протянул ей записку. Она непонимающе повертела в руках листок и протянула обратно. Я взглянул. Совершенно чистый лист бумаги. Ни одного слова, ни одной запятой.
- Похоже, я и впрямь лишился мозгов, - проговорил я.
- Похоже. Если хочешь, я затолкаю их тебе обратно.
Я посмотрел на небо. Она смеялась. Не злорадно, как я ожидал, а просто весело. Смех, который я слышал в последнее время так редко... Я схватил пепельницу и с размаху запустил ее в стену. Мозги разлетелись, точно осколки льда, и рассыпались по полу, переливаясь и медленно тая. Через минуту на их месте остались лишь капельки воды.
- Разве ты не чувствуешь избавления? – спросила Натали.
- От чего?
- От оков разума.
- Чувствую, - честно признался я.
Некоторое время мы молчали.
- Скажи, зачем ты всегда пытался меня исправить? – спросила она наконец.
- Я только хотел помочь тебе... - ответил я.
- Ты всё время старался думать за меня. Дня не проходило, чтобы ты не давал понять, какая я дура.
Она говорила спокойно, безо всякой злобы.
- Ты всегда витала в облаках... - произнес я.
- А разве не за это ты когда-то выбрал меня?
- Мне очень нравились твои воздушные замки.
- И именно ты пытался всё время их разрушить.
- Неправда! Я делал всё, чтобы сохранить твой мир таким, какой он есть.
- И окружил его забором, превратив в темницу...
Она встала с кровати и медленно подошла к окну. Сколько все-таки стен разделяло нас! Мы никогда не могли найти общий язык.
- А на улице ничего нет, - вдруг сказала она.
- В каком смысле?
- Откуда я знаю? Самой улицы нет.
Я подошел к ней и посмотрел в окно. Улицы действительно не было. Не было вообще ничего. Сколько хватало глаз – везде зияла черная пустота. Лишь диск луны одиноко и противоестественно нарушал это бархатное безмолвие. И вдруг он треснул. Разбился, словно тарелка. Десятки маленьких осколков разлетелись во все стороны, продолжая дробиться, пока не обратились в дымку и не исчезли во мраке.
- Мир исчез, - сказала Натали. – Мы убили его. Это он умер, а не мы.
Она обернулась. В комнате царил полумрак. Казалось, сами остатки света растворились в воздухе.
- Вещи... – проговорила она. – Как много вещей... Какими чужими и ненужными кажется теперь всё это... Помнишь, как я любила наводить во всем идеальный порядок?
Я кивнул. Разве вся моя прежняя жизнь не стала теперь такой же далекой и ненужной?
- Почему люди не могут быть счастливы, когда они вместе? – спросила Натали.
- Наверно, потому, что им только кажется, что они вместе. На самом деле каждый живет в плену собственной иллюзии.
- Тогда почему мы всё время сами разрушаем эту иллюзию?
- Потому, что жить приходится с реальным человеком. А он – совсем не такой, как на портрете.
Некоторое время она молчала. Затем повернулась ко мне.
- Для чего мы всегда пытаемся овладеть теми, кого любим?
- Наверно, для того, чтобы больше не упустить.
- Но ведь обладать – это и значит упустить! Ведь любим мы в другом именно другого! Разве нам мало просто наслаждаться друг другом?
- Это как раз и есть самое трудное. Куда проще сорвать цветок, чем наблюдать, как он живет.
- Сорванные цветы... - проговорила она. - Мы все всегда срываем друг друга... И убиваем этим. Всё время только убиваем...
Я отошел от нее и сел на кровать.
- О чем ты думаешь? – спросила она минуту спустя.
- Ни о чем. Мне нечем больше думать. Да и незачем. Просто смотрю, как исчезают последние следы реальности.
- Реальность... Какая мерзость, правда?
Я кивнул:
- Мы были слишком повязаны реальностью, чтобы быть по-настоящему рядом.
- Теперь ее нет! Что же нам мешает?
Натали подошла и протянула ко мне руки. Я взял ее и притянул к себе. Она стала гладить меня по волосам. Пальцы скользнули по краям дыры в черепе, на миг оказавшись внутри.
- Безмозглый ты мой... – прошептала она.
Мы снова были вместе. На этот раз – по-настоящему. Как давно уже не были. Пожалуй – никогда прежде. Власть реальности рухнула. Время остановилось. Она была во мне вся, а я весь отдался ей. Я чувствовал каждую клеточку ее тела, каждый трепет души. Границы тел расплылись, и мы превратились в единое нечто, поглотившее всё и растекающееся до бесконечности...
...Больше ничего не было...
Какое-то время спустя мое тело с простреленной головой обнаружили в собственном кабинете. Револьвер валялся рядом. Натали нигде не было. Никто ее больше не видел. Говорят, она уехала в другой город и благополучно вышла замуж. Впрочем, возможно, это неправда.