Как Достоевский написал "Преступление и наказание" (рассказик)

КАК ДОСТОЕВСКИЙ НАПИСАЛ «ПРЕСТУПЛЕНИЕ И НАКАЗАНИЕ»

В Петербурге, на Гороховой улице жил в каморке, похожей на гроб, бедный студент Родион Рассольников. Перебивался он с хлеба на воду, а чтобы хоть как-то поддерживать свое существование, занимался под заказ переводами. Так он жил какое-то время, выбиваясь из последних сил. Когда силы и средства почти иссякли, студент Рассольников ради экономии решил подселиться к одной дряхлой старушонке, жившей в соседнем квартале.

Переселившись, Рассольников  перебивался уже с хлеба на квас. Но теперь в его житьё вторглось пренеприятное обстоятельство: старуха по ночам храпела во всю ивановскую. Каждую ночь, лежа за трехстворчатым шкафом, служившим перегородкой,  Рассольников проклинал свою жизнь, но терпел.  Чтобы себя хоть чем-то занять ночью, он считал в уме овец, а заодно представлял, как их жарят на вертеле и подают на стол. Или просто ворочался с боку на бок, когда ноги затекали. Потом он стал смелее – завел обычай вставать и убегать  на кухню.  На кухне он воровал у старухи сайки. Там же занимался и переводами.  Денег больших за это дело он не получал, но на квас хватало.  Днем он ходил в университет, во время лекций спал.  Отныне он спал днем, а ночью писал и переводил.

Старуха из ночи в ночь храпела все громче и свирепее, так что скоро мимо нее нельзя было пройти, не побледнев. Теперь, чтобы пробираться в темноте на кухню, Рассольникову приходилось брать в руки топор для храбрости. Дрожа от страха, прижимая к груди топорище, на котором кто-то вытесал «Игумен Пафнутий руку приложил», Рассольников проникал на вожделенную территорию. Там он зажигал керосинку и сразу же бросался за стол; обзывая себя трусом, открывал лихорадочно свой дневник и на чистой странице выводил: «Тварь я дрожащая». Потом он все же успокаивался, выпивал жбан квасу, закусывал сайкой и принимался за переводы.

Наутро, умывшись, надев циммермановскую шляпу и пальтецо, он шел в аудиторию, где забирался на самую высокую скамью и засыпал. От невзгод лицо студента посерело, глаза ввалились, стал он худой как макаронина и обтрепанный, так что встречавшиеся с ним господа пугались.  Его посчитали  конспиратором и заговорщиком, и тайно обвинили в подпольном производстве бомб, приписав еще и попытку покушения на государя императора.

Однажды, в предрассветный час Рассольников  долго сидел на кухне неподвижно.  Обхватив голову руками и понуро глядя на только что опорожненный жбан, он ругал себя за малодушие и сетовал на судьбу.  Вдруг лицо его просветлело и приняло решительное  выражение. Тогда он схватил перо и написал: «Тварь ли я дрожащая…», а после, поразмыслив немного,  добавил: «…или право имею?»  Что означал сей вопрос  – неизвестно, ибо  уже через минуту рука Рассольникова, сжимавшая перо, начала слабеть, нос  потянуло книзу, голова рухнула на стол, и он заснул. 

Полусонным  его арестовали на рассвете. Топор и дневник пришпилили к делу как улики.  Учинив следствие, его признали виновным,  и хотели было повесить, но махнули рукой и сослали в острог. 

В Сибири  каторжанин Рассольников познакомился с таким же  острожником – бывшим инженер-подпоручиком  Достоевским. Новый знакомец оказался нервным и немногословным: бывало, полезет в карман за словом и, не найдя такового, возьмет лопату и съездит кому-нибудь по физиономии. Хотя людей Достоевский любил. Но больше всего любил он человеческую душу: бывало, вынет из чьего-нибудь тела душонку и бежит скорей к микроскопу исследовать.

Делясь пайкой и доверительно называя приятеля «братушкой», Рассольников рассказывал свою историю, и тогда скупая слеза выкатывалась из глаза хмурого каторжника-литератора.

Через пятнадцать лет маститый писатель Достоевский, вдохновленный драматизмом сюжета, напишет грандиозный роман. Кое-что в сюжете он подправит: добавит персонажей из маргинальных слоев, Рассольникова сделает брутальным Раскольниковым, топор – орудием убийства, а гнусную старушонку истребит по просьбе товарища.