Сквозь боль (рассказ)
Ликбезюк АкакийКожаный мяч просвистел над ухом вратаря, заставив того сжаться в комок от страха. Это был пятый мяч, который я забил в ворота. Не сказать, что я был самым лучшим игроком в футбол в школе, но это был мой день, я был быстрее ветра, не было места на поле, в котором я не мог оказаться в следующую секунду, ведомый футбольным мячом. Даже более взрослые парни смотрели на меня презрительными глазами, за которыми скрывались восхищение и зависть. С каждой секундой игры во мне становилось все больше сил, мокрую футболку я давно уже повесил на перекладину ворот, после каждого гола я бежал по полю, орал что-то в небо, делал сальто с разбега, садился на шпагат. Это явно был мой день.
Когда игра закончилась, и все начали расходиться по домам, в моей груди по-прежнему клокотала радость, радость оттого, что я чувствую каждую клеточку своего тела, слышу, как она поёт, отдавая свой молчаливый писк моим вибрирующим от напряжения мышцам. Не зная, куда девать силу, я подбросил мяч и пнул по нему изо всех сил. Солнце яростно притянуло его к себе, но сил у гравитации было больше, и мяч по параболе полетел вниз прямо на крышу школы, возле которой мы играли на школьном стадионе в футбол.
Тут же заныл Пашка, это его мячом мы играли последнее время. Я улыбнулся ему, хлопнул по хлипкой спине и в три прыжка подбежал к углу здания. Его украшала рыжая ржавая лестница, ее загнутые концы усами смотрели в стороны, ее начало было на уровне двух метров от земли. Этой осенью физрук поклялся, что заставит меня принять участие в районных соревнованиях по прыжкам в высоту. В этом он, конечно, был прав, с одного прыжка, почти без разбега я подпрыгнул, схватился руками за поручни лестницы, подтянулся и тараканом полез вверх.
- Пашка, щас я тебе мяч скину!
Мяч я обнаружил на той стороне крыши, взяв его в руки и уже собираясь вернуться к лестнице, я заметил, что внизу по тропинке к школе идёт Аня, у меня вылетело из головы, что вчера я звал ее поболеть за нашу команду, видимо я спутал время, когда звал ее. Вчера из-за дурмана запаха ее волос, ее солёных губ от моих прокусов, ее шёпота в моих ушах и вокруг, я забыл, что такое время.
- Анюта!
Мой крик напугал ее, она задрала голову вверх, прикрыв глаза ладонью.
- Денис? Что ты делаешь на крыше? На неё нельзя залазить! Слезай скорее, а то придёт сторож!
Я смотрел на неё сверху вниз, и меня переполняла нежность, хотелось протянуть к ней руки и взять ее на свои ладони, соединённые лодочкой.
- Аня, я иду к тебе! Прямо сейчас, и ничто меня не остановит!
Чуть в сторонке рос старый клён, который у руководства школы так и не доходили руки спилить под корень. Его ствол, утончаясь, рос в метре от края крыши, на которой я стоял. В начале лета я и мой лучший друг на спор, по очереди, прыгнули с крыши на это дерево. Оказалось, что страшнее всего было бояться. Именно тогда я решил, идти напролом сквозь любой страх, который липкой смолой из почки иногда прилипает к сердцу.
- Стой! Ты что! Это опасно! Я боюсь!
Аня закрыла голову руками от страха. Она всегда боялась моих выходок, даже когда я подарил ей огромный букет роз, сворованных на дачах, она боялась, что я поранил руки, когда их нёс.
- Анюта! Ты даже не представляешь масштабов безумия в том месте, где образ тебя переходит в меня! Я хочу обнять тебя прямо сейчас!
Разбег, мягкий толчок ногами, ладони вверх, шелест листьев на ветру, серая шершавая кора дерева, лай собак где-то вдалеке, стрекоза, зависшая в воздухе – ее прозрачные крылья, как в замедленной сьёмке застыли, в воздухе мраморной слюдой. Потом мир перевернулся, раздался вскрик откуда-то снизу, солнце выпрыгнуло из-за моей спины, я начал падать в воронку, раздался хлопок, затем тишина и темнота накрыли меня собой.
Я очнулся от ее крика, открыл глаза, увидел ее огромные глаза, полные слез, ярости и боли, попробовал улыбнуться, и вдруг я резко осознал, что моё тело молчит, я не чувствовал ярости, переполнявшей мышцы несколько минут назад. Только странное гудение в районе левой ноги, неприятное, словно туча комаров, желающих выпить твою кровь без остатка, отдавалось в ушах криком, переходящим в визг. Только через несколько секунд до меня дошло, что визжит Аня, она тянула свой белый указательный палец в сторону моих ног и ужасно кричала.
Я посмотрел вниз и увидел, что левая половина моих серых шорт стала бордового цвета, она вся была мокрой. «Пот», со страхом подумал я. Рукой, потянув ткань шортины вверх, я увидел атласно белую кость, торчащую из моей ноги, она вся была в розовых разводах. Во рту зажгло желчью, меня замутило, последнее, что я запомнил перед тем, как потерять сознание – как маленький чёрный муравей ползёт по белой поверхности и с любопытством водит головой из стороны в сторону…
«Жизнь – это тире между началом и концом».
…Голова ужасно болела, не нужно было вчера пить виски, от него у меня наутро последнее время было дикое похмелье, как впрочем, и от любого крепкого алкоголя. С тех пор, как Анна забрала детей и уехала к родителям в деревню, я не стал пить больше, я стал больше работать, я стал чертовски больше работать. Сколько лет уже прошло? Не так много - всего четыре года. За это время я, прыгнув через голову своих конкурентов, из зама по корпоративному бизнесу филиала стал управляющим территориального офиса банка. Всего-то делов, увеличил кредитный портфель в три раза, снизил просрочку до минимума, внедрил несколько новых продуктов, переспал с куратором региона из головного офиса (она была слегка старовата, но у неё было ухоженное тело, умение брать то, что она хочет, а хотела она многого, как впрочем, и я). И вот сейчас я лежу на кровати в турецком отеле, смотрю, как мой коллега из Омска в пижонском спортивном костюме пытается спихнуть меня с постели. У нас совещание управляющих мегамасштаба, нас собрали на банковской конференции в Турции, вчера был банкет после выступления президента банка, а сегодня у нас корпоративная зарядка на стадионе у отеля - именно это мне сейчас пытался втолковать крашеный коллега из соседнего региона.
Кое-как приведя себя в порядок завтраком из анальгина, я напялил на себя спортивный костюм, который секретарша купила мне к поездке, и который оказался мне слишком большим в размере, и поплёлся за соседом на улицу. Когда мы подходили к стадиону, нога уже начала побаливать, но стоило мне посмотреть на стадион, как я забыл о боли, и в голове, и в ноге.
- Нихрена себе китайский квартальчик любителей ушу!
- Ты что-то сказал, Денис?
- Нет, нет. Ничего. Как много нас здесь собралось!
- Инициатива Альберта Иоганновича, в здоровом теле – здоровый дух! Перед обучением мы должны все вместе принять участие в корпоративной зарядке. Он будет модерировать мероприятие.
Когда я увидел бегущего трусцой Шмидта, в окружении замов, я понял, что у Омича костюм куплен на китайском рынке у бомжа за бутылку водки. У Президента банка был атласно-белоснежный костюм с розовыми корпоративными логотипами на плечах, и вышитой золотыми нитками стрекозой на спине, он блестел на солнце всеми цветами радуги, но даже блеск ткани не мог затмить самодовольного выражения лица руководителя банка.
Омич потянул меня за собой.
- Давай быстрее, нужно поближе к нему подойти, может, заметит нас, запомнит, скоро начнётся!
Из динамиков по периметру стадиона начала играть музыка, тут же напомнившая мне какой-то немецкий марш из детства времён занятий на уроках музыки.
Мой проводник в псевдопижонском костюме к этому времени смог провести нас в первые ряды выстраивающихся для зарядки мужчин и женщин разных мастей и телосложений. Белоснежный гуру поднял руки, все находящиеся на стадионе тут же замерли.
- Коллеги, начинаем зарядку с прыжков!
С этими словами он начал махать руками и в такт музыки пытаться прыгать на месте. Вслед за ним, с резиновыми улыбками на невыспавшихся лицах, это начали делать все присутствующие руководители.
- Хорошо! Хорошо друзья! А теперь быстрее! Еще быстрее! Выше! Да! Да! Еще!
Только тут до меня дошло, что я прыгаю болванчиком среди остальных коллег, собранных под палящим солнцем Турции стремлением к саморазвитию и самосовершенствованию. Прыгаю и лживо улыбаюсь.
Нога ужасно заболела. Меня замутило от прыжков. Не в силах терпеть боль, я остановился, сжав зубы от пульсирующей боли, растекающейся по бедру левой ноги вверх и вниз.
- Не останавливаться! Мы команда! Мы одно целое! Ну же, вместе! Друзья поддержим коллегу!
Модератор вечеринки «спорт для тех, кому за сорок» подскочил ко мне в несколько семенящих прыжочков и начал прыгать вокруг, размахивая руками.
- Хоп! Хоп! Подними руки! Прыгай как я! Прыгай как я! Ну же! Быстро!
Я поднял руки ладонями вверх, закрыл глаза и подпрыгнул.
- Так! Ещё! Ещё раз! Ещё раз, я сказал!
Я подпрыгнул ещё раз. Мне стало очень страшно от того, что нога разболится ещё сильнее. А потом я вспомнил закон, о котором я забыл на всю оставшуюся жизнь много-много лет назад: страшнее всего бояться, если боишься – иди напролом сквозь любой страх. Вслед за словами пришли образы, которые проносились перед взором, несмотря на закрытые в страхе глаза:
… Огромные капли взрывают гладь луж водяными сполохами. На улице идёт летний тёплый дождь, я – ещё малыш, мы с отцом и сестрёнкой прыгаем по лужам, я бесконечно счастлив, я ещё не знаю, что это будет самый тёплый дождь в моей жизни и последний семейный танец, потому что отец вскоре уйдёт из семьи…
… Первая стометровка, в которой я обогнал соперников на несколько метров, за секунду до того, как разорвать ленту финиша я чувствую, как сознание выходит из тела, превращая его в шлейф души, празднующей победу…
… Долгая тёмная ночь в деревне, я лежу на лавочке у дома деда и смотрю на звезды. Считаю, как они падают, на сороковой звезде я засыпаю и мне сниться, что я лежу на лавочке у дома деда в деревне и считаю звезды на небе, на сороковой звезде я засыпаю…
… Первый секс с Анютой, мы долго взбирались на гору, наверху на лужайке у обрыва, я притянул ее к себе, этот запах молодого женского тела, мокрых от росы еловых иголок, долго мне потом будет сниться. Именно тогда я понял, что люблю ее. Меня даже не удивило, что поднимаясь в гору, у меня не болела нога. Не удивился я и когда проснулся от боли в ноге. Повернулся в темноте к Ане, которая спала рядом со мной, понял, что по-прежнему люблю ее, обнял и поцеловал в волосы...
Яростные, захлёбывающиеся крики президента расплылись в шелест листьев где-то сбоку.
Я открыл глаза и, несмотря на то, что в них слепило восходящее из-за кромки моря солнце, я увидел, что рядом со мной стоит существо, напоминающее огромного раздутого муравья, завёрнутого в белую атласную ткань. Оно поворачивало голову из стороны в сторону, из его пасти, усеянной множеством зубов, раздавалось странное и знакомое гудение. За спиной монстра зависла в воздухе огромная стрекоза с пожухлыми крыльями, в ее фасеточных глазах, на дне, я увидел отражение паренька в серых шортах.
Сжав кулаки, я мягко оттолкнулся молодыми и сильными ногами от земли и, размахнувшись рукой, я направил яростный кулак, в котором была сосредоточена вся ярость моего детства, все горечи и разочарования жизни, все мечты, погребённые под мёртвыми фантазиями чужих людей, Анино платье, в котором она была на свадьбе, найденное случайно на балконе в мешке с тряпками, первый обман мамы, который положил начало моей лжи миру и себе – всего себя я вложил в удар, и я не промахнулся.
