Жена шахтёра (подборка стихов)
Нечаев АнтонЖЕНА ШАХТЕРА
Когда уходит он в забой,
шутя прощается с женой,
и знает, что вернется скоро…
Она ж, понура и мудра,
уж напорхалась со вчера:
ведь муж, работа, детвора –
жена шахтера.
Сынок кому-то нос разбил.
Диагноз вывели: дебил –
она не верит.
Уже успела накричать
на завуча: ебена мать!
Таким как вы – дубы ломать!
Разбила двери.
На складе шофер-новичок…
Она глядит, и он молчок,
но руку гладит…
Красавчик? – Нет. Но что-то есть.
Любая б с ним почла за честь.
Но отвечает он на лесть:
- К чему мне бляди?
Старшой из армии писал:
опять в отряд дурной попал
и нужно денег.
Она к Михалычу идет
(не платят им который год)
и с плачем сотенки трясет
и на коленях…
Супруг придет. Черным-черна
его душа, ее судьба,
но отдых скоро…
Она бутылочку на стол
поставит: - Мой родной пришел
А взгляд ни весел и ни зол
жены шахтера.
КЛЕЙМО
Я долго шел и замарался.
Отмыться, впрочем, не старался.
К любимой без звонка ворвался.
Разбился там и разорвался.
И получил клеймо:
он многое в жизни мог
и многое славно сделал,
да только нещадно с телом
обращался своим:
оставил финал другим.
* * *
Когда-нибудь прорвется лучик тьмы,
и свет хваленый съежится от страха
и спрячется за кроною травы,
под бронь волны. Ни шороха, ни взмаха
не вырвется сбежавшему вослед,
и станет ясно: тьма – такой же свет.
ВДОВЫ
Чистенькие сытые старушки
у окошек с книжками сидят.
Славные сердечные старушки
сквозь очки на улицу глядят.
Интересно, что там происходит?
Матери грудастые с детьми…
Пьяный оголился при народе –
из ноздрей пускает пузыри.
Сорванцы успели уколоться
и теперь с бесстрашием в сердцах
суматошно ищут инородца –
инородец спрятался в кустах.
Щуплые землистые бабульки
тащат одиозный транспарант –
пальцы, что весенние сосульки,
за древко цепляются, дрожат.
На экранах пышный агитатор:
рожа, что подкова, тяжела;
язычок заточен, что секатор,
и, конечно, чистая душа…
Скоро по проспекту проезжает
несколько сверкающих машин.
транспорт в восхищенье замирает,
да и мент не пукнет ни один.
- Так же, помню, моего встречали, -
шелестнет старушка у окна,
промокнув салфеткою печали,
бывшего начальника вдова.
ОНА
Она сидит, стрижет лобок,
и кот зевает между ног,
а кто любить ее не смог
куда-то делся…
Сначала ландыши дарил,
потом в машину усадил,
в лесу на травку повалил…
Потом оделся
и укатил, не пожелав
ни сна, ни счастья напоследок…
Она ж до ночи в море трав
и в море веток
лежала, смехом исходя…
Ее оттуда вывез я,
довез до дому…
Она сидит, стрижет лобок,
кота швырнула за порог:
- Ах, кофейку б сейчас глоток,
хотя бы каплю…
Тут с чашкою являюсь я,
ее слуга, ее семья,
она же смотрит на меня,
как лис на цаплю…
ОСЕНЬ 1992 ГОДА
Бульвар, коньяк и друг-мудак
(всплывает давняя поездка),
и бред несется на меня
(мощнее не сыскать коня!),
но притормаживает резко,
и я гляжу: кругом стоят
с Иваном Грозным Ильба – брат,
Печорин со звездой Давила,
Державин шулерит открыто.
А впереди – с дитем вдова,
но без приюта голова:
ни полюбить, ни застрелиться,
и вечный на сосне снегирь
взыскует оптом: где же ширь?!
Посадку, сраная столица!
ТЯГА К СТЕКЛУ
Некие живые сущности
покачивались у ларька
в такт его стеклянному звону.
Некие частицы биоматерии
проплывали целенаправленно
к прозрачной пленке окошечка.
Некие едва различимые состояние
сжимались и сокращались,
урча
совокупляясь стеклом.
ВОИНСТВЕННОСТЬ
- А завтра бой, - сказал отец
и мать оставил наконец.
- Серьезный бой, - подумал дед
и стал паять велосипед.
- А с кем борьба? - спросила мать
(отец хотел по-новой взять).
- Борьба? Какая? - дед косил
(«совсем деваху заморил»).
- Ну вот что, знаете… - Молчать!
Негоже бабам выступать!
Вали отсюда! Мать ушла.
Их утром мертвыми нашла.
ИЗ ПОХОДА
Если я вернусь из похода,
где поляжет много народа,
я, конечно, стану героем,
хоть и был в походе изгоем:
всех скорей в атаку ходил,
хлеб со штрафниками делил.
НАПРАСЛИНА
- Скажи мне свое настоящее имя?
- Мое настоящее имя – пустыня,
а в этой пустыне – сухая змея.
Вот я.
- Но ты же такая… Живая, святая,
и солнце твое истекает без края,
и благостно всем от спокойных лучей,
и речь твоя – речка, а голос – ручей.
Зачем понапрасну себя очерняешь?
ведь это опасно бывает, не знаешь?
Ведь люди поверят и прочь отойдут,
а те, кто сильней, за ответом придут
и будут пытать тебя словом, присягой,
покуда змея не предстанет корягой.
* * *
Я умираю в жару.
Я лето
не проживу.
Но осенью счастье жду
древесное, листвяное,
багряное, золотое…
