Василёк (рассказ)

Рвётся вся грудь от тоски...
Боже! Куда мне деваться?
Всё васильки, васильки...
Как они смеют смеяться?

Алексей Апухтин

Русланка снова пальнул из своей бузуки и, наконец-то, попал: тяжело ухнуло, заскрежетало, фашистский танк дёрнулся и застыл, вспыхнув оранжевым взрывом.

- Одним гадом меньше! – Руслан триумфально вскинул руки, безрассудно выставившись из окопчика. Тут же сосуще зазвенел воздух, раздался глухой удар… Русланка опрокинулся и громко икнул, из горла у него хлестнула кровь. Василий понял, что остался в окопе один.

Он продолжал бегло стрелять, но танки – много танков, целый дивизион, - зловеще урча, неотвратимо надвигались на его окоп: верно, крупными силами атакуют воро-фашисты. Из стольких переделок довелось Василию выбраться живым – но тут защемило сердце, с ледяной ясностью он осознал: всё, конец! Нынче не уцелеть!

На миг оторвавшись от прицела, он глянул вверх, туда, где, сквозь гарь и копоть, просвечивал кусочек ясного голубого неба с крошечным, пушистым облачком. Совсем как в детстве, когда по утрам мама водила его гулять в Тимирязевский парк… Как светло было и покойно вокруг, только сизые голуби, кружась, ворковали на тротуарах. А в парке степенно прохаживались по аллеям пенсионеры, молодые матери умиротворённо катили свои коляски, повизгивали, играя, собаки, да шустрые желтопузенькие синички склёвывали семечки прямо с ладошки. Возвращались домой, мама горкой накладывала гречневую кашу в его любимую глубокую тарелку с синим ободком, доверху заливала молоком. «Кушай до донышка, Василёк! Расти большой, Василёк!» - мама гладила его волосы, целовала в плечо. Пододвигала толстый, весь в дырочках, кусок вкуснейшего, настоящего сыра. И были мир и счастье, было светлое будущее, была Великая, Неделимая Русская Родина!

Танки Воронежских сепаратистов подползали вплотную. Трясущимися пальцами он лихорадочно цеплял к ремню противотанковые гранаты: побольше, потеснее, все их сюда! В конвульсиях, содрогаясь, истекало его время. Вот мощным броском он вышвыривает своё тело из окопа, рвёт на бегу кольца, хрипит надсадно: «За Россию!»

За мгновенье до взрыва, всего его разметавшего на молекулы, почудилось Васильку: уже много раз, с тем же точно криком, бросался он когда-то под танки, - и несчётное число бросков, таких же самых, предначертано ему совершить… А, может, это фильм об Отечественной Войне пригрезился ему напоследок, патриотический фильм, что крутили для них, первоклашек, в начале десятых?