Все дело в душах (стихотворения времени упада)
Одаренко СвятославСвятослав ОДАРЕНКО ► ВСЕ ДЕЛО В ДУШАХ (стихотворения времени упада)
● ● ● ● ●
От недостатка впечатлений
выходят столь пахучие окурки
что сырость полновесного кормления
непреходящей воцаряется проказой
и сразу нутрии идут
войной на Брест.
Я не умею говорить по-русски
А я посмотрел нынче в зеркало
а ты слева ты чо
ну ты чо
и оно мне медленно досказало
я ничо я ничо чо
не, я вовсе ничо
а чо я ваще чо
ты! я просто пока здесь вот это
и я просто в общем живу
и медленно как-то опять чота это
по стеночке осторожно
по-ти-хо-неч-ку
Ну над нами ну в общем того протекают
и над нами многие говорят ну пречисто
мы немногие только ну пока
ну пока
и мне слышатся
и мне видятся
то что я как в поздемном проходе
спою свою новую песню
а они мне все-таки бросят
один иссиня желтый рубль
Один
рубль
и достанется оно
все мне
● ● ● ● ●
Га-га обезьяны!
мы в месте которое неопределено
ага кукловоды
мы снова то
что из многого произошло
мы неисчислимо
ранимы
мы многие и неизбежно
сотворены
мы – врожденцы.
Поют под окнами
«пидарасы!» –
смуты истерика
как с неба падает и на меня
как снег табачный грязный
как счастливый волчий вой
«от-те сука на сука! а-блядь!» –
пена густеет как кровь
пена становится небом и облаком
облаком с опущенным забралом
в пургу
а ты
ну а как же а ты
слабоумные колтуны
злые предательские сливы
разъедающие живот
живы
живы мы тут пулемет
и облепившие злое лицо
иные мутные мухи
кафельного бахвальства.
Наматерился
А вот и я
и я
тут здесь
борзой огрызок
я – вот
Ну!
И поплетаю щас
между сердец вотще
и пыли крокодильей
между душой кобыльей серой
и рыбьей сракой, и разбойничей нуждой
Пока вша ваша шла
пока что оп! – и между белых ног была
а тут поллитра вышла
в большой седой клавиатуре
смышла
вякам – отскам
Когда моим собакам
отрубали уши
я плакал
когда моим деревьям
брали души в дебревы беруши
я все-таки верил
А еще и не спал
а еще и не совсем не знал
что оне в это время иблися
И многие листья
так и не успев из родиться вотпочке
продавливали продавле вале
много го из моё
мне май ой
ну мио
А все-таки сложно все это сказать
сначала об складь
а потом об седющую ти'ване психую жизнь
распесалися
та и пес с ней
и где бы то ни было поросторрор –
лишь бы только для рифмы
Ну
с вами-то ни было скали прощаюсь
и вот мой госарленный птих:
всех подытожили в пьяной Твери.
● ● ● ● ●
До тех пор пока зубы не выбиты,
до вон тех распроклятых и серых мест –
мы несем эти глыбы ущерблены,
будто бы костный крест
на теле живого
цесаря красного.
Он все еще может быть и неважный тип,
исполинский и крысоед –
Ка,
говорящий на длинном наречии,
невыебычный, он протечет:
межплемен, междуднев и окарен, –
а мы, роды мы пыли и окриков,
да про это мы допрочтем,
просударим
и простигоспадипромелочим
весь наш месяц святый,
говноед.
Мясо, суки!
Ну! Что было здесь
под еловым колючим утюжным ярмом
в лобъебы нам клакодарил
кракодил
дило бя
мая
и…
● ● ● ● ●
Я бы даже и не знал,
что есть он, этот крайний
крутящийся колодоб молочный в небе.
Потому что я был все-таки прост,
потому что я бы в общем-то смог,
оттого что переживал,
и немного верил.
А вот получается что не могу говорить,
и происходит то, что прихожу я как будто бы прочь.
И об основах конца,
и о попадеяньи в историях
мне рассказывают те же, что и я,
черви.
Боги!
Звезды
через «Е» емо-ё все описаны,
переписаны,
и много сказано,
все только мимо.
Моего сердца'
не капнуло и вящего подленца'.
Прости, ангелмой,
я был много раз груб,
косен,
язычен
и совершенно пуп.