Критические извращения (рассказ)

КРИТИЧЕСКИЕ ИЗВРАЩЕНИЯ

Одинокий пляж. Песок уже остыл. Волны с каждой попыткой добраться до лежаков откатываются все дальше и дальше. Вокруг – пастельные тона: небо телесно-фиолетовое, море – темнее лазури, а горы кажутся прянично-теплыми.

Будва. Черногория.

Сумерки ощущались. Сбоку, где безобразно налеплены коробки отелей, вот-вот выглянет луна: там горы подсвечены. И на воде – отблеск. А если поделить море пополам, то ровно посередине одинокий огонек. Мелкий, еле видно. Лодка – не иначе.

Женя шел по дорожке, чуть выше пляжа. Собранные в башни стулья и столы, безобразно сложенные зонтики и переполненный мусорный бак – вот, что осталось от сегодняшнего дня. Уныло, но жизненно.

Редкие люди попадались навстречу. Лица их загорелые, руки. Пожилой серб, ссутулившись, сидел на скамейке и одиноко смотрел на море. Прохожие его не волновали.

Впереди ресторан N. По крутым ступеням Женя поднялся на второй ярус.

– Добро вече, – произнес взрослый мужчина у входа.

– Thank you. И вам – добро вече, – смесь английского, русской и сербского звучала неубедительно.

Мелкий официант стягивал полотна прозрачной пленки, закрепленные на стенах. Нужно было затянуть окна. Ветер начинался. Салфетки полетели на пол.

Женя сел за столик. Ему принесли меню, но, не глядя, он попросил капучино и колу. Про себя подумал – «интересно, капучино будет таким же, как и везде?»

В потемневшем море показался теплоход. Музыка на нем играла. Балканские мотивы. И протяжный гудок.

Принесли капучино. Женя улыбнулся, размешал пенку в двойном эспрессо. Колу принесли позже.

…идеальное место и время, чтобы подумать. Вдохнуть соленый воздух Адриатического моря и тут же, словно дым сигарет, выдохнуть большим облаком. Женя то и дело поднимал глаза на бармена, который никак не мог протереть стоявшие перед ним бокалы. Глоток кофе. Искривленное лицо от крепости. И единственное желание – выпить стакан воды, тут же, сразу же. Еще один вдох воздуха и – порыв ветра ниоткуда, отчего легкая ваза с сахаром упала набок.

Официанты засуетились. Растрепанный календарь у барной стойки слетел с петли и размазался по пластиковому стулу.

Тот день был финалом сентября. Туристов мало, лишь запоздалые счастливцы успели продлить себе лето. Теплое, пусть и чужое, не немецкое, не итальянское, не русское, но – черногорское лето.

– Извињавам се, – официант протянул записку, сложенную пополам, и на корявом русском сказал, – дэвАчка сИдити прислал вам, – и кивнул на вход.

Там за столиком, в самом углу, сидела девушка. Хрупкая. В темном платье. На столе стоял бокал вина, в пепельнице тлела сигарета. Она будто кого-то ждала.

Женя развернул бумажку, где на английском было написано несколько строк. Он разобрал три слова и то – в сомнениях был. Купюру в пять евро положили под чашку, встал и подошел к одинокой незнакомке.

– Sorry, I don’t understand… you written me small letter… – начал Женя, а в голосе не было уверенности в том, что говорит.

– Говорити српски?

– Не. Не говорю.

– По-рузки? – переспросила она. – Я думать, что вы амэриканэц.

– Американец? Да нет, русский, – он поправил рубашку сбоку, – можно присяду?

– Да. Можэ. А я спросить официант, на каком язЫке вы говорить. Он ответил – Амэрика.

– Если учесть, что я не говорил с ним практически, то все возможно, – Женя улыбнулся. – А почему одна такая милая леди?

– Как вас звать?

– Точно. Мы же не познакомились! – ударил в лоб себя. – Женя. Евгений.

– Я Гала… – протянула руку.

– Гала? Галина? Эм… С Украины?

– Нет. Из России. Из Москвы.

– Оу… Я из Екатеринбурга. Тоже из России.

– Будем тогда знакомы. Давай…те, давай на «ты», во-первых. А, во-вторых, отметим наше знакомство. Официант!

Момент, когда пропал ее акцент, никто не заметил. Женя потом, под утро, лишь вспомнит эту деталь.

– Официант! – еще раз, настойчивее. И на смеси английского и сербского продиктовала заказ.

Принесли четыре стопки ракии и два стакана колы.

– Ты пробовал это? – как-то серьезно, ожидая единственного ответа, спросила Гала.

– Да… Пробовал. Водка почти, – он расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.

– Это не водка. Это душа любого серба или черногорца. Бери. Давай!

Бац! Залпом.

– А вообще, – потянувшись к сигарете, – это мой последний день в Черногории. Завтра я улетаю. Поэтому я тут… Я редко выбираюсь куда-то. А тут – целых четыре выходных дня. Ну как выходных? Решила, что мне нужны выходные. Поэтому я тут, как у Гоголя, – инкогнито. Приехала к своему другу.

– К другу? А где он?

– Ой, там целая история. Трагическая. У него умерла тетя, он уехал на второй день моего пребывания. Извинялся долго. Но зато обеспечил меня всем, даже в гостиницу заселил за свой счет. Страстный мужчина-черногорец.

– Изволите,– подошел официант.

– Лимон. Do you have a lemon? Jeдaн лимун.

Официант запутался, но принес порезанный на дольки лимон.

– Лимон после ракии – ух! Попробуй.

Бац! Залпом.

…и долька лимона показалась не такой уж и кислой.

Тридцать минут – о платье, которое стоило опоздания на самолет и полторы тысячи евро. Говорили.

– Так ты в отпуске? – Гала потерла нос.

– Да, выбрался вот… на море. Вообще должен был раньше прилететь, но работа.

– Кем работаешь?

– У меня своя фирма. Занимаемся грузоперевозками, – взгляд на пустую стопку. – Сейчас вот стало чуть меньше заказов, появилось время. А так – контроль и контроль. То одно, то другое.

– Я тоже на себя работаю. Раньше в банке… Помощник директора. Но, как ты знаешь, директора любят менять своих помощниц. На самом деле, было ужасно, – нота трагичности.

– В смысле? – положив ногу на ногу.

– Ой, служебный роман. Я, как дура, влюбилась в этого святого че-ло-ве-ка. Мы даже летали в Венецию на неделю. Романтика ужасная! Вино, фрукты… А еще эти… лодочки…

– Гондолы.

– Да, они. Он придумал свидание в этой лодке, а я повелась. Вот, знаешь, один раз я обожглась, – качая головой. – А тут даже не подумала, что реально может произойти дальше?! Когда вернулись в Москву, наши отношения стали угасать. Вот, знаешь, утром даже, – она сняла туфли, – неудобно мне на каблуках… Утром всегда пили кофе вместе. А тут прихожу, его нет. Звоню – не отвечает. В офисе – тоже как-то не обращает внимания на меня. Что такое? Что случилось? Как-то захожу к нему, а он одной овце что-то говорит, улыбается мило. В общем, меня сократили. Нет, заплатил, конечно, денег хорошо, я даже купила машину, которую потом разбила, – улыбнулась. – Хотя ни одна копейка не стоит тех слез, что я выплакала… Мне кажется, надо еще по одной?

–Что? – он был немногословен.

– Официант. Ракии, please. Six.

Барная стойка – рядом. Официант буквально минуту отсутствовал.

– Бери рюмку. Давай. За то, чтобы на нашем пути не попадались такие принцы и принцессы, после расставания с которыми мы лили слезы.

Бац! Залпом.

Минут пятнадцать подбирали слова на тему моря.

– Это… Я, наверное, себя веду некрасиво, – кокетничая. – Почему ты такой молчаливый? Боже, Женя, ты, наверное, святой че-ло-ве-к?

– Я? Нет…Это. Ну что сказать. У каждого мужчины порядочного… Да и непорядочного, – засмеялись оба, – была любовь. Безумная что ли.

– Ты женат?

– Нет. И даже не в разводе… Так вот тоже как-то встретил. Думал, что это мое навечно. Боготворил ее. Даже о деньгах не думал, сорил… как попало. Знаешь, как крышу снесло? Меня никто не мог остановить.

– А что самое прекрасное было?

– А что было? – задумчиво, – Был полет на воздушном шаре. Да… Он! Полет – ощущение блаженства жизни. Я даже, дурак, сказал ей, что люблю и готов прожить всю жизнь.

– Прям так?

– Прям так. А что такого? Это мой человек полностью…

–…но был. Ты же сам сказал.

– Вообще идиот! Я. Мне потом раскрыли глаза на нее. Как я был зол?

– В смысле?

– Измена. Что еще может быть? А я как раз в тот год купил за городом большой дом с бассейном… в общем – шикарное и уютное гнездышко. Я улетел в Москву на несколько дней. А приехал мой друг, привез какие-то коробки… туда, в мой дом. И, в общем, рассказал, как она там с каким-то чуваком. Прикинь, на моей кровати, в моем доме.

– Очень. Ужас. И что?

– Как порядочный мужчина попросил уйти ее из моей жизни.

– Ты романтик, – она улыбнулась. – Бесконечный, – и после паузы, – наше знакомство должно подкрепляться тостом!

Или не тостом.

Бац! Залпом.

– А у меня дочь. От брака. Ева. Ей двенадцать, – ровно и тихо произнесла Гала.

– Двенадцать? – Женя поднял брови.

– Да.

– Подожди, вопрос нельзя, конечно, задавать, но – сколько тебе лет?

– Сорок.

– Да ты врешь! – даже подскочил.

– Прости, паспорт в номере. Но если решишь заглянуть ко мне, я тебе покажу, – подмигнув. – Еве двенадцать. Я когда ушла из банка, вышла замуж. Там что-то с чем-то. Благо богатый был, купил мне квартиру. И вот после развода я осталась в ней жить. Но развод дался мне трудно. Даже не в плане того, что я осталась с дочерью. Я не ощущала мужского плеча рядом, поддержки. У меня была жуткая депрессия. Я ходила к психиатрам, потратила кучу денег. И только в Риме нашла того доктора, который мне помог. Даже вспоминать не хочется. Чтобы забыть все мысли, нужно выпить еще по одной!

Бац! Залпом.

Сморщились. Улыбнулись. Ух!

Двадцать. Тридцать… Минут. Говорили обо всем и ни о чем.

– Да, жизнь такая, – продолжила Гала. – Но, знаешь, все пошло в гору. И это хорошо! Я открыла агентство, которое занимается организацией мероприятий для богатых. И жаловаться – нет смысла. Могу лишь хвастаться, – она засмеялась.

– Хвастаться?

– Ой, да. В последний раз устраивали для бизнесменов ужин. Собрали кучу звезд. Прилетел даже Джаред Лето, пел что-то там. Я его сначала не узнала, а потом вообще… влюбилась.

Женя не понимал, кто это. Достал телефон и ввел в Google «Джарер Лето». Посмотрел на фотографию, пробежался по строчкам в Википедии.

– Ой, да убери ты телефон, – Гала потянулась за колой.

– Да по работе. Все, – отложил. – Так что с Джоржем?

– Д-ж-а-р-е-д!

– Ну с ним, – неловко.

– Тусили весь вечер на мероприятии, потом поехали в клуб. Там всю ночь пели, танцевали. Подруги обзавидовались. Потом рассматривали фотографии вместе… Кстати, Джаред звал замуж. Конечно, шуткой, но все же, – Гала мысленно перенеслась во времени и пространстве. – А ты чего такой молчаливый? А? Расскажи про свой бизнес? Интересно же, – она посмотрела на его расстегнутую рубашку.

– Да что говорить? Работаем, перевозим грузы, зарабатываем неплохо. Жаловаться не на что. Да говорил же уже, – смеясь.

– А дама сердца? Ну чтобы… Да ты понял.

– Нет. Я слишком молод для чемодана, – он засмеялся, – я слишком люблю женщин.

Он не умел кокетничать и заигрывать. Это выглядело смешно, отчего Гала смеялась еще больше.

– И прям совсем никого нет? – подозрительно. – Кроме той… бывшей.

– Знаешь, буду откровенен. Есть! У моего друга модельное агентство. Там приглядел себе блондиночку. Ноги от ушей, длинные волосы. А какая она в постели! – гордо.

– Ловелас, ловелас, – смеясь. – А что, у нас ракия закончилась? Официант. Come to me, please.

Принесли еще две ракии. Официант извинился, сказал, что они закрываются и нужно рассчитаться по счету. А остаться в ресторане можно – хоть до утра.

– Пару минут, я дойду до машины, у меня бумажник там, – сказал Женя. – Заплачу за нас.

– Ой, терпеть не могу этого, – полезла в сумочку. – Вообще-то я тебя пригласила в этот вечер. К тому же я могу себе позволить. Думаешь, восемьдесят евро для меня сумма?

Она вложила банковскую карту в счет и улыбнулась официанту.

– Боже, какая красивая луна, ты только посмотри!

– Красивая ночь, красивая жизнь. А что еще для счастья нам надо?

– Наверное, надо поставить тут точку? – он улыбнулся.

– Хороший тост. Давай… – но не об этом шла речь. Гала облокотилась на руку, пьяна потому что. И продолжила, – знаешь, Женя, ты очень хороший человек. В нашей жизни столько дряни было. Так что пусть будет больше хорошего. И работа, и еда, и деньги… Все, что у нас с тобой есть. Ну и любимый человек рядом. Хоть и чуть позже.

Бац! Залпом.

– Какая крепкая, – он сморщился и потянулся к коле.

Десять минут говорили о роли женщины в мире. И о мире без женщины. Тщетно.

Гала встала из-за стола, поправила платье и подошла к Жене.

– Давай сфоткаемся, – и рухнула прямо на колени к нему. – Ой, я пьяна. Воздух прекрасен, – она вытянула руку и в расплывшейся улыбке нажала кнопку. Потом холодными губами прижалась к щеке Жени и тоже нажала на кнопку. – Я обещаю, что не покажу твоей мадаме.

Она пододвинулась влево, и, запрокинув ноги на рядом стоящий стул, легла на его колени.

– Боже, что я творю? – риторически спросила она.

Женя опустил руку на ее талию. Замер. Гала поправила браслет, скатившийся на локоть.

– Я очень люблю украшения. В прошлом месяце в Мадриде купила себе этот браслет. Стоил кучу денег… А зато радости – хоть отбавляй. Подруги обзавидовались! А как зовут-то твою модель?

– Эм… Рита… У меня мозг потихоньку начинает взрываться, – он засмеялся. Засмеялась и она.

Они говорили еще час. Или два. Вернее – полтора. И, когда стрелки часов показали одиннадцать, она сказала:

– Пойдем в соседний ресторан?

– В соседний?

– Да. Там вон… свет горит.

Тусклый огонек мелькал сквозь тонкую пленку. Он, словно маяк, манил заблудившиеся души.

Они вышли через кухню к пляжу. Гала держала Женю под руку. Или он ее… Было совершенно непонятно. Она сняла туфли и подошла к воде.

Волны подмочили платье, она ахнула.

– Что случилось? – справив нужду неподалеку, спросил Женя.

– Кажется, я русалка, – она засмеялась еще громче.

– Какая русалка? – подошел ближе.

Гала немного опустилась к воде и, почерпнув ладонью, обрызгала его. Будто ребенок. Опять – смех и просьба прекратить.

В ресторан они зашли уже перед его закрытием. Парень извинился и предложил им прийти завтра.

– Тогда можно минут на пару к бару вашему? – коряво, по-русски, смело сказала Гала. – А ты тут подожди… Мне на минутку надо на поле боя.

Женя присел на стул. Огляделся. Мутными бляхами казались фонари, внутри которых догорали свечи. Голова кружилась, а к горлу подкатила дикая изжога.

Гала вернулась минуты через три с двумя бумажными стаканами.

– А вот и я! Прошу любить и жаловать… Это тебе, – протянув стакан. – А это мне! В общем, пошли. Нас выгоняют.

– Спасиб… – мотнул Женя.

– Доброй ночи! Збогом, – и еще какие-то слова говорила Гала. Но ее никто не слушал.

Они брели по набережной, то и дело, шатаясь из стороны в сторону. В стаканах был горький напиток. Алкогольный. Женя сделал один глоток. Сморщился.

– Это напиток богов! – твердила Гала, заливаясь смехом. – Ты опять какой-то не разговорчивый. Смотри, там красиво. Давай сфоткаемся?

Около пальмы, на которую брезжил свет от вывески бара, они сделали несколько снимков.

– А если ты меня возьмешь на руки? – из последних сил говорила Гала.

–… то мы с тобой упадем прям тут, – отчеканил Женя.

Они засмеялись.

– Вообще здорово, Женя! Жизнь такая. Нам не хватает только лимузина и личного водителя.

– Хочешь? Организую!

– Ой, да брось… Я еще чемодан  не собирала. Кстати, ты проводишь меня до отеля?

– А где он? – и, не дождавшись ответа, тут же сказал, – Пошли!

Пошли.

Медленно. Фонари были редкими, тусклыми. Боялись упасть оба, крепко взялись под руки. Вышли на дорогу и прямо по ней – до соседней улицы. И там, в проулке, чуть ниже даже – трехэтажное здание.

– Это мой отель. Капец я в хлам. Так смешно, – и в голос смеяться.

– Тихо… Разбудишь людей.

– Прости. Женя, помоги мне подняться.

– Куда идти?

– Только не ржи. На третий этаж.

Гала допила коктейль, стаканчик кинула в рядом стоявшую урну, но не попала.

– Черт! – вымолвила.

– Не беспокойся. Пошли.

Семь минут. Или двенадцать. А то и все двадцать они поднимались по скользким ступеням. Предательски цокали туфли. Гала даже сняла их на втором этаже, взяла в руки. Дальше.

Ключ никак не попадал в замочную скважину. Тогда Женя взял это в свои руки, и Гала ввалилась в просторную комнату. Она кинула сумочку на столик, где лежали документы и билеты на завтрашний рейс, и вышла на террасу.

Издалека море казалось бездной. Луна уже бороздила по скалам. В соседних домах не было света. Машины одинокие мелькали. Гала включила музыку на телефоне, сделала тише, и положила телефон на столик.

Женя вышел к ней. В руках у него был стакан с коктейлем, который он никак не мог допить. Она протянула руки, забрала стакан и сделала несколько глотков.

– Потанцуй со мной… – вымолвила.

Он взял ее за талию. И даже не для танца, а чтобы она не упала на каменный пол террасы. Она отклонилась назад, и ее руки потянулись вверх. Покружилась и крепко прижалась к телу Жени. Тяжело дыша, Гала закрыла глаза и улыбнулась. Женя поглядел на нее и тихо спросил:

– В кровать?

Она ничего не ответила, и тогда он взял хрупкое тело и понес в комнату. Аккуратно положил на кровать, включил ночник и погасил основной свет. Она перевернулась на другой бок и что-то тихо в пьяном бреду забормотала.

Женя вернулся на террасу, взял телефон и отключил музыку. Тут же зашел в папку с фотографиями и удалил все сегодняшние пьяные снимки. Потом он зашел в комнату, подошел к столику, где лежал паспорт и билеты на самолет. Заглянул в паспорт. На дату рождения. Улыбнулся. Вновь посмотрел на нее и тихо вышел из номера. Тихо закрыл дверь, тихо спустился по лестнице.

Женя вышел к дороге, увидел стакан около урны, подобрал. Кинул. Будто трёхочковый. Глубоко вздохнув, пошел домой. По дороге купил минеральной воды в круглосуточном магазине. Жажда ужасная была.

P.S.

Гала улетела в Москву через одиннадцать часов. Было воскресенье. В понедельник вышла на нелюбимую работу – в call-центр одного из крупного сотового оператора. В этот же вечер вернулась в одинокую квартиру на окраине столицы, где кроме кошки ее никто не ждал. Из почтового ящика достала два небольших пакета с AliExpress. Снова пришли любимые браслеты. Сообщение от хозяйки квартиры напомнило, что через пять дней нужно заплатить аренду.

В пятницу, когда Гала уже заканчивала свою рабочую неделю, Женя через Москву вернулся в Екатеринбург. В обычной двушке его встретила пожилая мать, обняла и расплакалась от счастья. В субботу он вышел на работу в родную шиномонтажку. Первый платеж по кредиту, который он брал на отпуск, наступил через полторы недели.