Против гуманизма и индивидуальной истины...

Против Гуманизма и индивидуальной Истины
или
В защиту Насилия, Маски и фундаментальной Лжи

- Но позвольте, ведь человек – есть мера всех вещей.
- Да ну на Х…
(из одной философской дискуссии)

«Идея индивидуализма на Западе господствует
уже пять столетий и много они с этого получили?
Я думаю пора свернуть с этого гибельного пути».
Мишель Уэльбек

Заранее стоит сказать, что я собственно не собираюсь выступать здесь апологетом милитаризма, сатанизма, геноцида, вивисекции или еще какой-нибудь дурости, которая в обывательском сознании напрямую ассоциируется с антигуманным обращением к кому-либо. Я просто пытаюсь критически рассмотреть современное понимание гуманизма, который по сути и стал источником всего, что сегодня живет и развивается в политике, экономике, культуре и пр., но радужного идеала Возрождения, где все люди – титаны и в обществе царят человеколюбие и понимание, как нет, так и не было. Напротив, очень странно, что в культуре в которой все якобы отталкивается от человека, наибольшая проблема до сих пор – это отношения между людьми (которые отнюдь не исполнены терпимости, понимания, сострадания и благочестия). Стало быть, что-то в гуманизме не так, такой гуманизм нам не нужен (задумайтесь на досуге: кому же он нужен?).

Само собой я понимаю, что тема критики гуманизма обширна, неподъемна и во многом совсем не интересна (в том смысле, что проще поступить по принципу «не нравится – не ешь», отбросил его и все, посчитав его недостойным критики), и потому мы лишь коснемся частных моментов, используемых не в качестве конкурирующей теории или доказательства, но лишь как иллюстраций.

Итак, современный гуманизм – это, конечно же, миф, призванный оправдывать любое действие власть имущих. Так например если взять тему насилия, - то несложно заметить, что идеал нацеленный на человека в любой форме отрицает чисто человеческий феномен – насилие (природе свойственна жестокость, но не насилие, причем для животных это всегда необходимость + ко всему само понятие жестокости не вполне подходит животным, т.к. непозволительно антропоморфизирует их). Это как? Получается: Человек, конечно – это высшая ценность, но руки мы ему отрежем (а то не дай бог чего)…

Что же такое насилие и почему именно оно было вычеркнуто из гуманизма, а стало быть и из человека? Кстати, это практически единственная табуированная категория, к примеру, издавна запрещенные перверсии, слабоумие етс. – нынче под защитой идеала толерантности (сравни: христианская терпимость в первую очередь терпима к человеческой слабости и насилию).

Итак, во-первых, в культуре Насилие – это не просто акт повлекший что-то там, это символическое действие. В связи с установкой на политкорректность (современная тенденция на исключение Зла из дискурса – см. Бодрийяр «Прозрачность Зла») происходит маргинализация понятия и словоупотребления, выстраивается жесткая связь с негативными коннотациями (как то: издевательство, противоправный суд, невинная смерть етс.). Насилие – как перфомативное сообщение, жест, знак, находится под запретом, что вызывает символическую кастрацию человеческой чувственности, телесности и как следствие определенное обеднение образа человека, упрощение до чистого рацио (именно это внушается, но в реале люди остаются мистифицированным стадом), до символической машины. С другой стороны идет легализация насилия (в кино – повышение интенсивности, как гиперкомпенсация за фактический запрет на насилие и чувственность; в масс-медиа и кино – амбивалентность в оценке насилия и опять же вытеснение насилия из сознания, связанное с запретом чувств, что порождает нечувствительность к насилию). Насилие, лишенное чувственной привязки в человеке становится симулякром - из-за этого насилие теряет свой символический характер.

Насилие неудобно, оно не вписывается в буржуазное сознание среднего класса, которое ограничено логикой товарно-денежного обмена, по типу «око за око», «баш на баш». Насилие же выступает как чистая трата, оно ничего не приобретает, оно само себя истощает – часто связано с жертвой и разрушением (и в первую очередь саморазрушение). Здесь насилие имеет мифологическую природу: через подобный акт происходит экстатическое единение с миром через насилие (но сфера экстатического закрыта по причине не только запрета на насилие, но и по причине его рационализации).

Насилие – это еще и коммуникация. Коммуникация, как не только рациональный процесс, но как вообще информационное взаимодействие. Насилие – это информация, насилие – это сообщение, которое будет обязательно принято и отреагировано. Насилие можно назвать близкодействием, что имеет многоплановое воздействие на субъекта и Другого, может восприниматься и быть фактически проявлением чего угодно (весь спектр человеческих чувств и переживаний). В современности человек общается на уровне образа (чаще всего инкорпорированного ему масс-медиа), этот образ себя детерминирует образ другого и общение не выходит за рамки взаимодействия двух этих образов. Насилие в силу своей фактуальности, хотя и рождается из образов, является событием, которое невозможно игнорировать, поэтому образное взаимодействие распадается и общение происходит на более близкой дистанции, в пересечении личностных полей. Взаимодействие с Другим всегда связано с насилием (у Лакана Субъект и Другой по Гегелевской диалектике раба и господина, у Сартра два плана отношения к Другому – садизм/мазохизм). Основное сообщение насилия – утверждение бытия субъекта (а уже отсюда все остальное). По сути всякое действие, вытекающее из «Я есмь» является насилием, либо к себе, либо к другому или миру. Особенно важна, в соотнесении с мифом о насилии, здесь как раз возможность насилия по отношению к себе, что является часто условием личностного прогресса! Причем чаще всего это действие не тривиальное, это творчество, организация, оформление, борьба с материалом, это прорыв к подлинно человеческому, к границам и за границы опыта, это трансгрессия.

Насилие всегда человеческое отношение и всегда адресовано к чему-то, в конечном итоге к человеку. Субъект сам по природе связан с насилием – человек как рана мира, как порез в структуре, как ответ на вопрос Другого (насилие всегда реактивно и возможно на уровне субъекта как преодоление).

Насилие - составная часть опыта чистой негативности (См. «Внутренний опыт» Батая). Насилие в этом опыте приобретает позитивные черты, в силу того, что и сам опыт негативности становится позитивен через постановку под вопрос самого себя. Насилие в этом смысле само может являться как отрицание действием, направленным против чего-либо и не утверждающим в том числе и собственной ценности. Особенно важно здесь то, что в конечном итоге насилие не приносит удовлетворения и разрешения от. В этом смысле оно не является проектом и лишено окончательности, оно протекает в субъективном времени. Насилие в этом смысле всегда есть внутренний акт и сейчас, всегда имеет предысторию, но никогда не имеет будущего! Оно то, что происходит. Не имеет и не ищет оправдания в будущем, или, что то же самое, оно всегда несет оправдание в себе самом. В отличие от «акций» оправдываемых набившими оскомину мифическими конструкциями, обещающими всеобщий рай, демократию, или еще что-нибудь этакое в грядущем. Именно поэтому часто даже не стоит пытаться выстроить однозначную причинно-следственную связь между насилием и причинами или следствиями, которые могли бы его оправдать.

Все это говорит о том, что насилие, как составная человеческая черта, не может быть удалено из гуманистического идеала человека. Более того, оно играет важную роль в осуществлении различного рода трансгрессивных состояний человека. Так или иначе, придется признать, что гуманное отношение к человеку должно включать в себя и определенное отношение к такой человеческой особенности, как насилие, причем, эта особенность не может быть воспринята однозначно негативно. Также важно то, что человек, как отдельное существо, тоже имеет право на определенные формы открытого и легитимного осуществления насилия и государство или какая-либо еще структура подавления не может претендовать на монополизацию этого права.

В общем-то на ниве критики современного мифа гуманизма можно задаться и более интересным вопросом: «а был ли мальчик?» Ведь с тех пор как великие гуманисты Ренессанса явили всему миру свое величие не только в развитии собственных личностей, но и в угнетении/уничтожении чужих (очень замечателен пример одного подобного «титана», человека образованного, утонченного, разбирающегося в поэзии и музыке и пр., пр., который в самые лучшие дни своей жизни приходил в специальную комнату, где вдоль стен на кольях торчали головы его врагов – и тогда радость его увеличивалась стократно) – должных уроков Культура видимо не извлекла. И коли уж таковы цветочки, то ягодки – сами понимаете. Да, Шекспир, да романтики, но и раз уж на то пошло и Просвещение с его романами воспитания, и Мальтус, и отчуждение пролетариата, и Майданек с Освенцимом. Кажется Бердяев еще обнаружил изначальное противоречие гуманизма, которое содержится в дилемме «Если человек – высшая ценность, то во-первых, кого считать таковым? (те кто сюда не попал – обычно попадали в места более жуткие), а во-вторых, кто все-таки ценнее Я или Другой? (здесь обычно чаща весов склоняется в сторону себя любимого)».

Может к черту гуманизм этот, в самом деле. Впрочем здесь я не новатор, двадцатый век все же кое-кого и кое-чему научил: например, психоаналитическая парадигма (само собой Фрейд, а также поздние ортодоксальные школы, в т.ч. структурный психоанализ, но ни в коем случае не наивняк вроде Фромма или юнгианское мракобесие) или методологический антигуманизм Альтюссера.

Отметим и следующее: все теории что обвиняются в отклонении от человека – более действенны. К чему бы это (налицо парадокс: теории, что исходят из человека не могут ни объяснить его, ни понять, ни подействовать)? Быть может к тому, что «Человек» - это тоже в какой-то мере миф, а без учета Другого (один из врожденных пороков гуманизма, который сколько ни пытались позже завуалировать, да так и не вышло) – вообще пустое слово. Лучше всего об этом говорил Лакан, когда высказался о центральном открытии Фрейда: «В человеке всего человека не найти». Так что пора нам отпустить хобот и ощупать уже всего слона, что собственно происходит давно, но увы, лишь в теории, отдельными светлыми умами. А на практике – лишь долбанный суррогат терпимости – толерантность, которая так и не признает на самом деле Другого как ценность и как нашу часть, но лишь как Чужого, которого нельзя открыто ненавидеть.

Кстати, а почему собственно гуманизм (а не например, вещизм; вещи – центр мироздания, потому как более совершенны, все на своем месте и куда как постоянны), почему это человека поставили во главу Универсума (чем вам Бог не нравился?) и не есть ли уже в этом определенного рода ошибка, иными словами быть может сама точка отсчета выбрана неверно, так что уж там об измерениях?

В общем-то времена были темные, всего не хватало, потому искали Истину. Шучу. На деле было все наоборот, но Истину все же искали. И традиционно местом пребывания этой самой Истины считался Бог, а потому как Бог – один, то и Истина для всех одна, пусть и практически почти не достижимая.

И вот значит появились сильно грамотные товарищи, которые провозгласили теоретико-методологический поворот на Человека, под лозунгом возврата к историческим корням, т.е. к античности. Вообще это надо иметь нечеловеческий запас либо наглости, либо тупости, чтобы в античности не знавшей личности (только маску – persona) и считавшей человека – вещью мира (равной по значению с любыми другими для Космоса) увидеть такое – «человек – центр мира». Возвращаясь к вопросу Истины, можно сказать, что данные господа поместили Ее в Человека, а именно в его индивидуальность, что по сути подразумевает, что у каждого своя аутентичная Истина – а отсюда один шаг до нигилизма (иногда мне кажется что выражение «множество Истин» или «личная Истина» - содержит какое-то противоречие в терминах, и хотя этимология слова «истина» ни чуть не противится такому словосочетанию, я все же в случае «индивидуальной Истины» предпочитаю использовать слово «правда»). Зачем (т.е. Qui bono?)? Само собой Истина в Человеке куда как ближе, чем в Боге, к тому же познание второго рода сопряжено со множеством ограничений и отказов (аскеза – не прельщает, гедонизму захотелось, любого, не только плотского, но в т.ч. и когнитивного), а лень – все же двигатель прогресса. К тому же нельзя не понимать всех выгод подобных представлений для человека (по крайней мере на первых порах). Собственно буржуазия и ее обывательское сознание уже начались (неспроста все-таки Ренессанс возник в процветающей торговой Италии).

Все это не значит – «давайте выкинем на свалку истории все достижения Культуры, что пошли от Возрождения и идеалов гуманизма» - потому как позитивный вклад данной парадигмы велик и это вне всякого сомнения. Но тоталитаризм всегда опасен своими перегибами и метастазами, и это характерно не только для партий и государств, но и для идей.

Необходима рациональная критика оснований гуманизма, именно для того чтобы определить его пределы и ограничения. Так, что же могут нам сказать негуманистически ориентированные теории о поисках Истины в себе.

Сперва предполагалось, что душа (характер: разум + воля + чувства – традиция идущая от Аристотеля) человека – вместилище Истины, затем вооружившись оккамовой бритвой («не умножайте сущности без нужды») пошла в ход редукция: кто выделил один лишь ratio, другой волю, третий – sens. В последние сто лет все чаще поговаривают о подсознании как потаенной кладези нашей Истины (те же юнгианцы), да время от времени возникают чудаки вопящие об Атмане (симптоматичные рецидивы прошлого).

Еще раз повторю что необходимо было редкостное косоглазие чтобы в таком виде узреть античность: и ироничное дельфийское начертание превратили в тупое руководство к действию: «Познай себя (так и хочется добавить, «еб твою мать» и восклицательный знак)».

Вообще я не против самопознания («ковыряться в себе», по моему мнению, это как раз черта Человека с большой буквы), но я против подобного самоискательства, которое до сих пор не освободилось от допотопного эссенциализма, который очень удачно прижился в сознании мелкого буржуа. В самом деле Истина – не фунт золота, которое закопано в точном месте, лично я сомневаюсь в том, есть ли топос у Истины и есть ли она вообще, как нечто ставшее (впрочем чистое становление на Истину тоже не тянет).

Все попытки подобных самоискателей выделить в алхимическом тигле из себя чистое Я, Первооснову личности, Нулевую степень себя – вряд ли кончались чем-то хорошим. Теоретически, освобождаясь от всего, мы, конечно, должны прийти как какому-то атомарному, неделимому далее, аутентичному состоянию – но это уже уровень где все человеческое отринуто и происходит переход, либо в животное, либо в просветленного (будду или кевалина). На практике, обычно происходит только первое – подобного рода очищение оборачивается самой настоящей деградацией. А проблема опять же в том, что пытаются найти сущность, собственную суть. Сартр говорил, что «существование лишено сущности», сущность – это essentia, т.е. «выжимка», поэтому я думаю обретение сущности для всех живых существ откладывается до их смерти. Эссенциализм – глупость прошлых веков, ныне простительная лишь наивным буржуа, его необходимо отринуть (иначе мы так и будем задаваться дурацкими вопросами типа «а сознание оно где? В мозге, в пятке левой ноги или в комсмосе?»), хотя и функционализм – тоже хрень, но все же лучше чем ничего.

В общем-то мы приходим обратно к античной Персоне, которая отнюдь не Личность (про личность забудьте, это миф, иллюзия, раздутое самомнение) – а самая что ни на есть Маска. Да и это все что есть у человека, его главная Маска (т.е. его амплуа, которое в общем-то чаще всего задано рождением и средой, обычно зовется характером) и набор ролей, которые он вынужден выполнять. И даже не думайте что там еще что-то есть под ней (возврат к эссенциализму – патология). Ничего там нет, или если хотите, там есть Ничто.

Впрочем, мы совсем забыли об Истине. Так, что же «есть ли жизнь на марсе?». Это вот хрен его знает. Но все же я склонен считать, что нет, как и нет у индивида никакой своей личной Истины, Истины себя и своего существования, ни в подсознании, ни где бы то ни было. Наше бессознательное лишь «указывает на фундаментальную Ложь, обеспечивающую фантазматическую целостность личности: исследуя самое сокровенное содержание нашей личности, мы сталкиваемся не с нашим истинным Я, а с первичной ложью (proton pseudos) — все мы втайне верим в «большого Другого»: вместо Истины из глубины подсознания на поверхности появляется лишь perversion – version du pere (Лакановская игра слов “перверсия – версия отца») – отвратительный хозяин-самозванец.

Мое бессознательное – это отнюдь не склад вытесненных желаний, не пучина инцестуозных страстей или тайное прибежище самого главного, самой сути индивида – нет. Мое бессознательное – это мой лучший друг и благодетель, потому как это позитивная структура, которая всеми способами укрывает от меня нечто, что знать не должно, оно избегая всякой символизации и проговаривания какой-то страшной тайны, тем самым спасает меня. И пока я этого не знаю я сохраняю свою целостность. И если даже это нечто можно назвать Истиной, то за ее познание цена слишком велика – это психоз, безумие.