Сон с открытыми глазами (очерк)

СОН С ОТКРЫТЫМИ ГЛАЗАМИ
Несколько дней в Бангкоке после цунами

Бангкок - огромный город, в котором нет архитектуры. Помесь Ташкента с Нью-Йорком плюс фрагменты Венеции: грязные каналы, где неподвижно стоит зеленая водица.

Небоскребы в духе Сбербанка торчат среди низкорослых бетонных курятников. Я видел как строят такое жилище. Деревянная опалубка заливается бетоном, через пару дней доски убирают и - готова клетка.

Только циновки развесить.

Бангкок вывернут «наизнанку» как шуба. Понятие стиля в городе отсутствует принципиально. Главное украшение фасада - пыльная коробка кондиционера, решетки на окнах, лохмотья рекламы. Провода коммуникаций вьются по воздуху и висят как грозди. Трансформаторы стоят вперемешку с ларьками. Под решеткой на тротуаре плещется канализация, подземная жизнь пахнет водорослями, гнилью.

Говорят, Бангкок - это город, который никогда не спит. Уснуть в этом мегаполисе действительно сложно. Треск дешевых мопедов и шум шаркающей толпы не прекращается круглые сутки. Но тайцы на то и буддисты, чтобы управлять своими снами. Поэтому я бы назвал Бангкок городом, который спит постоянно. Просто люди и кварталы делают это «по очереди».

Отсюда и возникает иллюзия круглосуточной жизни. 

Я видел парня, который безмятежно спал в седле мопеда посреди вечернего трафика. Если сон приходит к тайцу на рынке, он спит во фруктовой тележке или - если есть гамак - в гамаке. В общем, гуляя по городу, то и дело норовишь наступить на спящего человека.

И даже главный стометровый Будда города - тоже спит на локте, лежа в ангаре храма.

Правда, с открытыми глазами.

Бангкок - это и есть сон с открытыми глазами. Прозрачная перепончатая химера из твоего детства, где за далью открывается даль, а за каждой створкой мерещатся новые комнаты и коридоры.

Ты садишься на катерок, переплываешь реку. Широкая и мутная, она идет вровень с берегом и кажется, вот-вот выплеснется через край. Так оно в сезон дождей и бывает.

Пять минут - и с одного берега, где банки и рестораны, ты попадаешь в другой, одноэтажный  город. Даром, что этот город напротив. На этой стороне улицы тянутся прямо со сходен. Они похожи на коридоры в коммунальной квартире. Все двери нараспашку и видно, как лежат вповалку перед телевизором дети. Или хозяйку дома за швейной машинкой.

Тут же варится и парится на семью (или несколько семей) ужин, но можно запросто купить плошку супа из требухи и тебе, прохожему. Кто-то бросает кости, кто-то чистит мопед, кто-то разносит в стеклянном кубе жареную саранчу - или сладости. На крошечных венецианских площадях, которые неожиданно раскрываются перед глазами, несколько человек играют в мяч. Игра смешная - мяч надо забросить в корзину, не касаясь руками, поэтому игроки похожи на танцоров. И светская публика вперемешку с оранжевыми монахами молча наблюдает за сценой.

Когда наступает ночь, а жара спадает, город зажигается мелкими огнями, которые дрожат, отражаясь в каналах.

Дневные рынки сворачивают прилавки и засыпают. Ночные - просыпаются и накрывают лотки. Голые лампочки - или простые свечки - бросают отсветы на прилавки, и непонятно, где рыба, а где процессоры последних моделей.

Поскольку на базаре в Бангкоке все товары равны.

...Я приземлился в этом городе утром 26 декабря. На восходе солнца, когда мы летели над океаном, самолет подхватила невидимая волна и протащила по воздуху как игрушку: туда и обратно.

По моим подсчетам это случилось как раз в момент землетрясения. Хотя скорее всего мы попали в обычную воздушную яму.

Первые дни после цунами город жил обычной жизнью. Торговал, кашеварил, рекламировал, молился и распутничал в квартале красных фонарей. Ни в аэропорту, ни в гостиницах о случившемся не оповещали. Я узнал о трагедии только через два дня - в кафе, где официант случайно поймал Би-би-си и собралась группа иностранцев, которые растеряно уставились на экран, заваленный трупами.

Остальные каналы лучились тайскими улыбками.

Город молчал о цунами, и это было вполне объяснимо: по двум причинам, как минимум. Туризм в Таиланде - ведущая статья доходов. А потому глупо отпугивать туристов, которые прибыли в страну, когда все уже кончено, причем всего на нескольких из тысячи островов. Которые по-прежнему ждут гостей.

Это во-первых.

А во-вторых, следует принять во внимание отношение буддистов к смерти вообще. И понять, что истерика и трагический пафос в нем отсутствуют так же, как и стиль в городе: полностью. Катастрофа есть информационный повод, да. Но не причина сутками гонять по экранам страшные кадры, как это делают в наших палестинах.

Эти два дня, что я провел в городе, не ведая о случившемся, стоили изрядной крови мои родным и близким. Никто из которых толком не знал, в какую часть страны я отправился - и, соответственно, что со мной случилось. Напуганные и «накрученные» тем, что показывали по ящику, они ждали вестей. Которых не поступало, поскольку измотанный перелетом и сменой климата - и оглушенный великим городом - я не думал звонить раньше Нового года.

Мельком услыхав о цунами по телевизору, я тут же залез в интернет - и покрылся ледяной испариной. Первое, что я нашел «по теме», была моя фотография на сайте «Вестей». Который с прискорбием сообщал, что из пропавших без вести русских туристов найдены все, кроме меня и моей спутницы. По краям фотка была отретуширована черным. Многие глаголы употреблялись в прошедшем времени («работал», «писал», «числился»). 

В общем, текст сильно отдавал некрологом. 

Как позже оказалось, некоторые из моих друзей действительно сочиняли в уме некрологи. С душещипательным ошеломлением я узнал, что моя невольная пропажа в Таиланде вызвала бурю эмоций в литературной среде. Рыская по сайтам, я натыкался на целые дискуссии по поводу собственной гибели - и что в связи с этим делать (или не делать) дальше.

В общем, я был по-настоящему растроган и даже чувствовал некоторую неловкость от того, что все обошлось.

Одно странное совпадение особенно возбудило пользователей сети. Накануне отъезда писатель и журналист Дмитрий Бавильский обсуждал со мной финал своего нового романа. Там, говорил он, цунами смывает к чертовой матери целый остров. И в живых остаются только главный герой и его девушка. «Ну как тебе?» - спрашивал он. «Опомнись!» - говорил я в ответ. «Какие в наше время цунами? Смытые острова? Что за страсть к романтике катастроф?»

А через два дня чуть было не оказался именно в такой «романтической» ситуации.

...Первые признаки катастрофы стали заметны в Бангкоке накануне Нового года. На улицах стали появляться разрозненные группы туристов. Те, что выбирались из зоны катастроф самостоятельно (судя по всему, никакой организованной помощи пострадавшим в первые дни оказано не было и люди спасались, кто как может). Я наблюдал сцену в гостинице, куда прибыла такая вот, стихийная образовавшаяся и крепко сплоченная группа американцев без денег и документов. Измочаленные, они ультимативно требовали ночлега и врача. Поскольку в группе действительно были люди с ушибами и переломами.

Позже на улицах появились длинные бумажные простыни со списками пропавших без вести. И с каждым днем становились все длиннее - как саваны. С фотографий улыбались люди, которым, скорее всего, уже не суждено вернуться на родину.

Кто-то сидел рядом на корточках и перечитывал фамилии.

Кто-то кричал по мобильному, требуя к телефону консула.

Кто-то рыдал - тут же.

А беспечная толпа все текла и текла - мимо мертвых, которые смотрели на праздничный мир широко открытыми глазами.