Зеленое облачко

Малиновое Озеро, тридцать лет спустя

Песок да соль, да сосны узкой лентой...
Почил завод и выловлен рачок.
Ушла удача за прекрасным летом,
Лишь тает на весах окорочок,
Ровесник наших буйств и приключений,
За что был каждый бит и перебит...
Когда гремел над улицей вечерней
Маккартни «Госпожою Вандербилт»,
Когда «Восходы» собирались в стаю,
Когда ещё не знали про «Харлей»,
Тогда и по соседнему Китаю,
Клянусь, не ночевали веселей.
Потом женились (немец на татарке)
Иль не женились, если удалось
Не поддаваться «Солнцедару» в парке,
И поддавались, если обошлось.
Какие времена! Какие нравы!
Как были влюбчивы и как честны!
Невозмутимы парни, как удавы,
Девчонки легкомысленней весны.
Песок да соль, да небо голубое...
Прощай, в степях затерянный Техас!
Малиновоозёрские ковбои!
Я никогда не позабуду вас!

*    *    *

Последний финик, липкая ладошка...
Мне не добраться до его отчизны
И не предать родным пескам останки.

Я там, где говорливая речушка
Холодное отсчитывает время,
Калачиком свернусь на звонких камнях.

Так иногда и люди умирают,
Облюбовав укромное местечко
В огромной неприветливой пустыне,

Где мысли засыпают прежде тела
От говора реки и гладкой гальки,
Которая становится всё мягче.

Меня укроют камни, точно пухом,
Иль вырастет гора, иль будет море,
Ведь время не закончится, предатель.

Однажды потепление нагрянет,
И прорастёт мой финик из ладони
На берегу прекрасного Нью-Нила...

   Сирена

Поющая дева.
Доступность припева.
Запретный сладок вокал.
И пьёшь – не напьёшься.
Уснёшь, но проснёшься,
И пуст твой похмельный бокал.

Не холмы, а скалы,
И воют шакалы
Пронзительный вокализ.
И мёртвая влага
Течёт по оврагам,
И души, летящие вниз.

*    *    *

Ты – зелёное облачко,
Ты – квадратное яблочко,
Без ступенек по лестнице
Сумасшедшая вестница.

Проще он, чем оладушек,
Обожатель молодушек,
На клеймо греховодника
Нет азартней охотника.

И каденции странные,
Всполошились все струнные,
Скрипки, радуясь, каются,
Судьбы в круг замыкаются
 

*    *    *

 Вышитый бутон на покрывале.
Неисправный кран канючит тонко.
Шум дождя и цвет июньской дали
Зарифмую, уложу в котомку.

Муза, как блесна для щук, обманна...
Те стихи мы с другом прочитали.
Молния сверкнула из-под крана!
Роза расцвела на покрывале!
 

*    *    *

 Давным-давно была зима,
Когда я плакала, болела.
Я всеми мыслями истлела
И все покинула дома...

Теперь ни гриппа, ни мигрени...
Я там, глубины сторожу,
Но васильками в мир гляжу,
И сквозь меня растут сирени.
 

*    *    *

 Ненависть, зависть – за вехою веха...
Тихим июнем, крутым январём,
Как Диоген, я хожу с фонарём.
Бог! Из чего сотворил человека?

Лучше примера поистине нет!
Светит под глазом, и вижу отлично,
Что позволительно, что неприлично...
Выдерну травку себе на обед.

Корни-уроды живут с червяками,
Солнца не видят, ему не поют...
Жалкую жизнь для того отдают,
Чтобы питать нашу радость цветками...

Жил Диоген, без вещей, босиком...
Что же в живых я не вижу примера?
Тает надежда, колеблется вера
В соки, накопленные тайком.