ВСТУПЛЕНИЕ

Наша жизнь – коротенькая повесть.
В среднем, шестьдесят страничек-лет.
Основной герой – людская совесть,
Множество страданий, слез и бед.

Искренне за истиной гоняясь,
Ловим на один короткий миг,
Да, порой, в грехах своих раскаясь,
В сердце ощущаем скромный сдвиг.

Но, затем, мы вновь живем как прежде.
В прятки забавляемся с судьбой.
И со слезами тянемся к надежде.
Всяк к своей. Но кончен путь. Покой.

Тянуться столетье за столетьем.
Но не выйти из небытия.
Жизнь – игра. Примерно, как в балете.
Только сцена – нервная Земля…

ЖЕНЩИНАМ

… И прожил я на свете слишком мало…
И не успел всего, о чем мечтал.
Скрыпел пером пустые мадригалы…
И женщин в дом водить не уставал…

А что еще? А чем еще потешить
Честной народ, смеющийся кругом?
Состряпать стихотворную депешу
И отослать кому-нибудь тайком?

Все это глупо. Все для клоунады.
Я чем-то был. И что с того теперь!
Вошел в блестящую шутовскую плеяду.
И воли нет повеситься, поверь…
Тоска!..

ФИЛОСОФАМ

Пропади оно все пропадом,
Расколись на сто частей!
Надоела ваша проповедь.
Этикет осточертел.

По закону беззаконием
Заниматься не хочу.
С первых слов меня не поняли.
Не смешно. Но хохочу.

Вы, разумники-прагматики,
Философские дубы!
Жизнь, увы, не математика
И не физика, увы.

Отойдите, не мешайте мне
Разговаривать с рекой
И ловить сонеты стайками,
И играть с самим собой.

ОБЫВАТЕЛЯМ

Вам испытать не суждено
Накала чувств и дикой боли,
Случайной глупости историй,
Любви, вражды, а заодно,
И вдохновения, тем боле…
Вам испытать не суждено.

Вы проживете без потерь.
И в мир загробный и спокойный
Уйти сумеете пристойно,
Почти, как многие теперь.
И эпитафия: “ Покойник
Был человек вполне достойный”
Украсит вам в могилу дверь.

СОПОКОЛЕННИКАМ

Нам ночами мерещился Босх.
Мы не чуяли запаха роз.
Наш больной и изжеванный мозг
Растворился в традукции слез.

Волоча свой обугленный крест
На Голгофу своей немоты,
Мы друг к другу успели остыть.
Homo homini lupus EST…

Словно резкий безжалостный крик,
Наши взгляды встречают людей.
Тех, кто к нашим словам не привык,
Мы, смеясь, прогоняем взашей.

И, как прежде, ночами и днем,
Рыщем в поисках новых чудес.
Боль чужую восторженно пьем.
Homo homini lupus est.
……………………………………………………………………………………

Я сопротивлялся, сколько мог.
Все же, пересилил Сведенборг.
Всю реальность, отослав к чертям,
Я себя разделал по частям.

ОБОБЩЕНИЕ: ВСЕМ ОСТАЛЬНЫМ ПОТОМКАМ

Кто мы для вас?
Порождение странных идей.
Века раскола.
Периода бешеных звуков.
Века, когда обвиняли своих же детей.
Века, когда холодели и мысли, и руки.

Кто мы?
В немом вожделении смотрят глаза.
Кто мы?
Распахнуты настежь все помыслы наши и чувства.
Кто мы?
Об этом и сами не сможем сказать.
В нашем пространстве все призрачно, глупо и пусто…

ПОДРАЖАНИЕ ВСЕМ

Ночь. Ветер. Черная безбрежность.
И, где-то, тихий разговор.
И горьких мыслей неизбежность.
И шаг, судьбе наперекор.

И в вязкой гуще поздней ночи
Какой-то скромный огонек.
И к счастью, хочешь иль не хочешь,
Путь затянувшийся далек…

СМЕРТЬ НАДСОНА

Я удавлюсь в петле из рифм,
Назойливых и вязких.
Уже надорваны мои
Голосовые связки.

Рука, свинцово-тяжела,
Устала бесконечно.
И, не родившись, умерла
Поэма в шуме вечном.

Но строк мистический туман
Покрыл бумагу густо.
Их золотой самообман
Был окрещен Искусством…

… Я, право, вскоре удавлюсь
В кольце четверостиший.
Вот, только, одного боюсь,-
Меня никто не слышит.

БЫВАЮТ СТРАННЫЕ СБЛИЖЕНЬЯ

1.

Скоро небо расколется,
Скоро ливень прольет…
И рублевскою Троицей
Ко мне осень войдет.

И нежнейшей прохладою
Обовьет мою грусть.
И цветаевской радугой
Вспыхнет ягодный куст.

Разлетятся янтарные
Брызги листьев в саду
И закружатся парами
Наяву, как в бреду.

Неосознанной строчкою
Снова осень войдет.
И, сквозь прорезь замочную,
Сном тревожным дохнет…

2.

Мне не за что просить прошенья у России.
Я сам прощаю ей свой непонятный бред.
И, от меня оторванный насильно,
Без объяснения, прозрачных звуков след.

“Есть ценности незыблемая скала”,
Где в каждой метке – горький фимиам,
Там голубая призрачность Шагала,
Там мудрая наивность – Мандельштам.

Совсем не рано, может, слишком поздно
Переживаю вновь и быт, и бытие.
И, как весною, осенью гриппозной
Разбросаны тетради на столе…

СТИХОВ СТИХИЯ

И все теперь не так.
И все теперь не то.
Изменчива судьба,
Дарованная небом.
Нахлынул разрушающий потоп,
Смыв в бездну
Чуть созревший стебель…
…………………………………………………
Погасли волны злящихся стихий
И солнце сыплет сеном золотистым.
Но не взойдут зелёные стихи,
Как молодой побег с пушком из листьев.

Так! Слишком всё запутанно в клубок,
Как в вихре буйном мрачных предпохмелий.
Наверняка какой-нибудь игрок
Сорвёт все листья, что не облетели…

И, после ураганной кутерьмы,
Пусть, даже, ты и выжил, не смирившись,
Опять нахлынут силы лжи и тьмы,
И ты уйдешь, со всем былым простившись…

ОДНОМУ ПОЭТУ

Среди своих чужой, чужой среди чужих,
Закрыв глаза и уши в исступлении,
Он среди громких фраз, отчаявшись, затих
И терпеливо ждал свой час, своё мгновенье.

Он знал, что ничего не сможет изменить.
Но верил. И терзал сознанье этой верой.
Он не любил. Но был готов любить,
Пойдя на всё в последний раз и в первый.

Научен говорить красиво и легко,
Имел успех у девочек и женщин.
Тетрадку исписав десятками стихов,
Он оставался чистым и безгрешным

Перед собой. Но чувствовал вину
Пред каждым встречным за своё рожденье.
И, уходя, напившися, ко дну,
Он терпеливо ждал свой час, своё мгновенье…

ЭПИТАФИЯ ПОЭТУ

Б. К.

Он был отшельником
Лишь временами
Споря
С самим собой
Являлся
Пьян и слаб
К своим друзьям
Нет
Не найти покоя
Но просто доказать
Что жив
Еще

А ныне
Неуместны разговоры
О том
Чего же больше было в нем
Добра иль зла

Он мертв
Еще