Гомерическое веселье братьев Коэнов
ГОМЕРИЧЕСКОЕ ВЕСЕЛЬЕ БРАТЬЕВ КОЭНОВ
Новый фильм Этана и Джоэла Коэнов «О брат, где искусство твое?» («O brother, where art thou?») насыщен духом музыки, не рождающей никаких трагедий. Откровенная игривость авторов дает повод счесть фильм легковесным. Может быть, поэтому он был сдержанно встречен критиками и частью публики, которая «явно не включилась в цитатно-жанровую игру»[1]. Между тем эта игра действительно остроумна.
Начальные титры сообщают, что фильм снят по мотивам гомеровской «Одиссеи». На самом деле авторы «Одиссеей» не ограничиваются, привлекая ряд наиболее древних и устойчивых сюжетов мировой культуры. Фильм мог бы называться как знаменитое эссе Борхеса – «Четыре цикла». Борхес писал: «Историй всего четыре. Одна, самая старая – об укрепленном городе, который штурмуют и обороняют герои. <…>Вторая история, связанная с первой, - о возвращении. Об Улиссе, после десяти лет скитаний по грозным морям и остановок на зачарованных островах приплывшем к родной Итаке <…>. Третья история – о поиске. Можно считать ее вариантом предыдущей. Это Ясон, плывущий за золотым руном <…>. В прошлом любое начинание завершалось удачей. <…> Теперь поиски обречены на провал. <…> Последняя история – о самоубийстве бога. <…> Историй всего четыре и сколько бы времени нам ни осталось, мы будем пересказывать их – в том или ином виде»[2].
У Коэнов сюжет начинается поиском (сокровища), затем сплетается с «военной» историей, но в итоге оказывается историей возвращения. Современный Ясон (напрашивается параллель с героем той же эпохи, кавалером ордена «Золотого руна» Остапом Бендером) обречен на поражение, сокровища – миллиона двухсот тысяч долларов – ему не видать. Впрочем, этот миллион самим Ясоном и был выдуман. Четвертый борхесовский цикл, история о самоубийстве бога, связан с эпизодическим персонажем – увешанным динамитом грабителем банков Джорджем Нельсоном, восклицающим во время одного из налетов: «Помните: Господь вам дает, а Джордж Нельсон отбирает!» Деньги, собственно, Нельсону и не нужны, ему необходимо почувствовать себя богоравным. Главный герой о Нельсоне говорит: «В один момент ты чувствуешь себя Богом, в другой – тебя одолевают бесы».
Сильнее, чем полицейских, Джордж Нельсон ненавидит коров и расстреливает их – это, конечно, те самые священные коровы бога Гелиоса, на которых покусились спутники Одиссея. Когда в финале ликующая толпа ведет Джорджа на расправу, факельное шествие замыкает корова, образ которой указывает на истинную вину преступника. Больше всех ликует сам Джордж, приговоренный к электрическому стулу: «Из моей головы посыпятся искры, а из пальцев молнии! Я Джордж Нельсон, я настоящий великан!» Теперь он в своем воображении вполне уподобился Зевсу-громовержцу.
Главного героя фильма зовут Улисс Эверетт МакГил (Джордж Клуни). Как и в романе Джойса «Улисс», отдельные эпизоды киноэпоса соотносятся с гомеровскими либо совершенно прозрачно, либо нарочито искусственно и комично. Так, война ахейцев с троянцами превращена авторами в предвыборную битву двух кандидатов в губернаторы: Менелая О’Дэниэла и Гомера Стоукса. Улисс-Клуни, подобно гомеровскому Одиссею, вносит решающий вклад в победу Менелая. Попутно выясняется, что Гомер Стоукс – ку-клукс-клановец. Видимо, Коэны иронизируют над главной священной коровой современной Америки – политкорректностью, которая доводит порой даже до того, что цензуре подвергаются тексты классиков (проявляющих то неуважение к женщине, то расовую нетерпимость, то недостаточную лояльность к сексуальным меньшинствам).
Вполне очевиден гомеровский подтекст в эпизодах с цирцееобразными сиренами, циклопом, слепым предсказателем Тиресием (едущим в начале и в финале фильма на дрезине – то есть по пути, предначертанному роком), с женой Улисса Пенни и ее женихом. И столь же очевидно, что гомеровские сюжеты то и дело выворачиваются наизнанку. Циклопа (с которым Улисс по-джойсовски знакомится в ресторане) не удается ослепить – наоборот, он сам бьет Одиссея дубиной по голове. Достается Эверетту и от претендента на руку его жены. Если у Гомера переодевшийся в бродягу Одиссей одерживает победу над женихами и дает узнать себя Пенелопе, то про Улисса-Клуни, получающего тумаки от жениха Пенни, она говорит: «Это не мой муж, это какой-то нищий бродяга».
Зато не сразу догадаешься с каким фрагментом фильма соотносится придуманный хитроумным Одиссеем троянский конь. Вновь коэновский Улисс оказывается не героем, а жертвой: кузен его спутника Пита, Вашингтон (еще один камень в огород политиков), накормив беглецов кониной, выдает их полиции. В тылу у полицейского отряда оказывается свой «троянский конь»: когда факел попадает в автомобиль с боеприпасами, начинается непроизвольная беспорядочная пальба. Однако никакой заслуги МакГила в этом нет. В сущности, от античного героя у кино-Улисса остается лишь красноречие да привязанность к семье.
Как обычно, Коэны насыщают свой фильм множеством цитат из самых разных источников. Языческие мифологемы взаимодействуют с христианскими. Заявленная в названии тема «братства» выходит на поверхность как минимум трижды, реализуясь в «братских» отношениях Улисса с его товарищами по несчастью (он молит бога о спасении: «Ради моей семьи, ради Томми, ради Делмара и Пита»), в сцене массового крещения в реке и в эпизоде линчевания негра «братьями»-ку-клукс-клановцами. Негру ставится в вину, что он продал свою душу дьяволу (в обмен на дар виртуозного гитариста) – авторами имеются в виду сразу и Фауст, и манновский Адриан Леверкюн, и Джонни Фэйворит, антигерой фильма Элана Паркера «Сердце ангела», снятого по роману Уильяма Хьёртсберга.
С религиозными мотивами связано и второе центральное понятие, вынесенное в название фильма – «искусство». По мысли Коэнов, искусство рождается в результате сочетания божественного и дьявольского начал. Созданная Эвереттом ради случайного разового заработка музыкальная группа становится невероятно популярной и именно благодаря ей герою удается вернуть благосклонность двух капризных дам – супруги и фортуны. Программным окажется вроде бы нелепое название группы «Мокрые задницы». Оно возникает как ироничная реакция Эверетта на крещение Делмара и Пита. Отказавшись участвовать в этом ритуале, Эверетт в финале фильма тем не менее обращается к богу с мольбой о спасении, и «чудо» действительно происходит: когда похоронный хор Харонов уже затягивает песню «В долину скорби плывет моя лодка…», место казни вдруг становится дном нового водохранилища. Задницы наших героев хоть и промокли, но спасены. С другой же (дьявольской) точки зрения, спасены все-таки именно задницы. Функцию дьявола в фильме исполняет полицейский в темных очках и с собакой (Цербером-Мефистофелем). Он преследует героев на протяжении всего фильма, пытаясь их убить. И ему же, судя по описанию, продал свою душу гитарист Томми. «Теперь я верю, что ты продал душу дьяволу», - говорит гитаристу один из путешественников после успешной записи будущего хита.
Дети постмодернизма, Коэны с одинаковым удовольствием цитируют как высокие, классические образцы культуры, так и произведения современного шоу-бизнеса. По необычайно проницательному наблюдению В.В. Корнева, финальное выступление «Мокрых задниц» с привязанными длинными бородами отсылает к клипу группы «ZZ TOP» на песню «She’s Just Killing Me», в котором принимал участие тот же Джордж Клуни. Клип, в свою очередь, обыгрывает мотивы фильма Роберта Родригеса «От заката до рассвета», поскольку песня звучала на титрах этого фильма. Речь в нем идет, напомним, о братьях, скрывающихся от полиции (и этот герой Джорджа Клуни сбежал из тюрьмы). А в клипе Сэлма Хайек делает то, что не удалось ее королеве тьмы в фильме: вампирически впивается в горло Клуни, буквально иллюстрируя фразеологическое название песни – «Она просто убивает меня». Не напрасно сторонился Клуни повелительницы вампиров в баре «Titty Twister». В ответ на ее приглашение “Добро пожаловать в рабство!” он говорит: “Нет уж, спасибо, я уже был женат”.
Коэны развивают и свою любимую семейную тему. Гомеровско-голливудский хэппи энд они обновляют присущей им иронией. Сбежав с каторги, МакГил попадает в “рабство” к деспотичной жене (любимое выражение которой: “Считаю до трех”). Аналогия между семьей и каторгой подчеркивается с помощью кольцевой композиции фильма. В прологе трое скованных одной цепью беглецов не могут забраться на идущий поезд: Эверетт вылетает из вагона, когда его соузники падают. В финальных кадрах семейство МакГилов пересекает железную дорогу, и последняя дочь Эверетта останавливается на рельсах. Сдергивает с путей ее веревочка, обвязанная вокруг пояса, которую остальные девочки держат в руках. И тут вспоминаются сросшиеся тройняшки из фильма “Преемник Хадсакера”.
Вообще, “О брат, где искусство твое?” – часть коэновского метатекста, строящегося на системе устойчивых сюжетов и мотивов.
Скажем, редкий фильм братьев обходится без похищения или убийства кого-либо из членов семьи. В фильмах “Просто кровь”, “Фарго”, “Большой Лебовски” муж заказывает похищение / убийство жены. В “Воспитании Аризоны” похищается ребенок, один из пятерых близнецов. Обилие младенцев, кстати, в этом фильме не случайно. Почти все герои Коэнов – большие дети, просто инфантильные или откровенно дебильные. Ряд толстяков-кретинов образуют персонажи различного возраста: сын мафиозного главаря в “Перевале Миллера”, сын губернатора Менелая О’Дэниэла в «О брат…», Уолтер Собчак, орущий на толстого тупого мальчика в «Большом Лебовском» (сцена, репрезентирующая данный мотив в концентрированном виде), безумный Карл Мунд в «Бартоне Финке» и другие персонажи коэновского любимца Джона Гудмена.
Коэнам нравятся круглые люди и круглые предметы. Упитанный «Dude»-Лебовски любит катать шары[3], и пристрастие его даже подчеркивается анаграммой: Lebowski – bowling.
Для экзистенциалистов круглые предметы (камень Сизифа, горошины старика-астматика в «Чуме» Камю) символизировали абсурдность человеческого существования. Герой романа «Бильярд в половине десятого» Генриха Белля преодолевает абсурд, отказываясь в финале книги от перекатывания шаров, лишенного каких-либо правил и смысла. «Большой Лебовски» заканчивается противоположным жестом. «Пойдем погоняем шары», - предлагает Уолтер Dude’у.
Братьям Коэнам (как и бывшему их оператору Барри Зонненфельду, снявшему в один год с «Большим Лебовски» «Людей в черном», где в финале инопланетяне перекатывают шары-галактики) ближе, очевидно, концепция игры препостмодерниста Борхеса. В рассказе «Лотерея в Вавилоне» Борхес упоминает «Небесный Архетип лотереи», подразумевая, в том числе, движение планет, определяющих человеческие судьбы. Коэновский боулинг непосредственно связан с жизнью и смертью игроков: когда Донни (Стиву Бушеми) не удается сбить все кегли, он в тот же день умирает.
Спортивный соперник команды Лебовского – Джезус. В соответствии со своим именем он возмущается ветхозаветным нежеланием Уолтера играть в субботу (ибо не человек для субботы, а суббота для человека). Старый ковбой-резонер, комментирующий историю Лебовского, говорит: «Так, собственно, и крутится человеческая комедия». Пожалуй, жанр фильма все же более оригинален. Это скорее комедия «богочеловеческая». Уолтер Собчак «воображает себя кошерным хасидом»[4], но при этом невольно имитирует то апостола Петра, то самого Христа. Петр, как известно, отсек мечом ухо одному из солдат, пришедших схватить Иисуса. Уолтер, защищая пацифиста Лебовского и непротивленца Донни от шантажистов-«нигилистов» (вооруженных почему-то саблей), откусывает – по примеру Майка Тайсона – ухо противника. Видя перед собой парализованного Лебовского-2, Собчак пытается разоблачить «симулянта» и действует по принципу «Встань и иди!»: хватает бедного инвалида и швыряет его на пол.
В ангела превращается Хадсакер, добившийся в социальной иерархии статуса полубога и кончивший жизнь самоубийством («Преемник Хадсакера»). «История о самоубийстве бога» в этом фильме дополняется другим архаичным сюжетом, описанным Джеймсом Фрэзером («Золотая ветвь»): переход власти от старого, одряхлевшего царя-жреца к новому. В одном из вариантов ритуала прежнего царя-жреца сменяет временный правитель, затем приносящийся в жертву. Этот сценарий собирается воплотить в жизнь герой Пола Ньюмена Сидней Масбургер. По его замыслу главный герой фильма Норвил Барнс (Тим Роббинс) должен сыграть роль «калифа на час», «козла отпущения». Барнс говорит своей знакомой Энн Арчер: «Индусы и битники считают, что в будущей жизни некоторые из нас станут муравьями или бабочками. <...> А я был антилопой или козлом».
Обращение к революционной эпохе интеллектуалов-леваков, битников, хиппи и байкеров – еще одна константа коэновского творчества. Комический вариант брутально-романтического образа байкера представлен в фильме «Воспитание Аризоны». Типичный шестидесятник – Dude-Лебовски, «один из авторов Форт-Гуронской антивоенной декларации, первоначального варианта, несмягченного». По другому поводу Лебовски сочувственно ссылается на Ленина и пьет всегда исключительно «Russian white». О главном герое фильма «Перевал Миллера» гангстер Дейн говорит: «Ты прямо как большевик».
Россию неоднократно вспоминают и в фильме «Просто кровь». На финальных титрах «Воспитания Аризоны» звучит балалаечная мелодия «a ля рюсс» - может быть, потому, что герои тоже действуют «прямо как большевики». Они подвергают экспроприации тех, кому отпущено слишком много, даже если речь идет не о деньгах и землях, а о детях. «У них больше, чем надо», - говорит героиня Холли Хантер о семье, в которой родилось пять близнецов.
Видимо, сказывается происхождение Коэнов: «одна из их бабок была русской из Царицына»[5]. И, наверное, русские мотивы их творчества увеличивают количество поклонников братьев в России.
[1] Карахан Л. Танцующие, или Экстремальная идентификация // Искусство кино. 2000. №10. С. 58.
[2] Борхес Х.Л. Проза разных лет. М., 1984. С. 280-281.
[3] Персонажи Коэнов – «круглые, как шары в кегельбане, где он <Лебовски> проживает свою “светскую жизнь”, как шары, в которые он перевоплощается в кошмарных снах»(Трофименков М. Большая иллюзия // Искусство кино. 1998. №7. С. 24).
[4] Трофименков М. Указ. соч. С. 25.
[5] Карцев П. Коэн Джоэл и Этан // Энциклопедия кино. 1997. (CD).
