Словарь Паутиныча
Двойник
ДВОЙНИК - как и у любого человека, у меня есть свой Д. Он является мне поминутно в разных обличиях. Я принимаю другого за самого себя, а себя за другого. Иногда мне кажется, что я вижу самого себя в каждой из вещей, меня окружающих.
Видеть, слышать другого человека, а тем более разговаривать с ним невыносимо. Но когда я один, мне кажется, что нас двое. Я боюсь смотреться в зеркало, потому что вижу там себя, но зато сам при этом становлюсь кем-то другим. Я вижу себя, думаю о себе, но кто тогда этот я, если не я сам? Я не знаю, каков мой Д., потому что, когда я раздваиваюсь, не уверен, кто из нас я – тот, что лучше, или тот, что хуже. Тот, что определеннее, или тот, чьи контуры размыты.
Мне кажется сейчас, что я, пишущий эти строки, являюсь только результатом работы праздного воображения какого-то шутника. Меня придумали, я только тень. Я существую лишь только потому, что кто-то вот сейчас пишет, создает меня в этот самый момент, и кроме как на бумаге, в этих пустых, незатейливых словах, я не существую.
Пойми меня правильно, читатель. У слов есть своя жестокая ирония. Одно цепляется за другое. Сказали А – появляется Бе. Откуда ни возьмись подворачивается под руку избитая логика, гладкая последовательность фраз – и вот я перед тобой на бумаге. А ты думаешь, что это человек
Дом
Дом – это место, где у человека все в порядке. В природе порядка нет, ибо порядок требует усилия, минимального, но точного по своей направленности. Я часто наблюдал, как, стоит хозяйству быть пущенным на самотек, в квартире воцаряется беспорядок. Регулярно вытирайте пыль, ставьте на место книги и пластинки, мойте после еды посуду – это и будет той крохотной, но настоятельной, знающей себе цену подвижкой, препятствующей разгулу вселенской энтропии. Тогда и жилище примет вас и расставит внутри своего пространства: как мебель, книги, посуду и прочую утварь... Человеку нужен Д. не только для того, чтобы поддерживать порядок вокруг себя, но и для того, чтобы упорядочивающе располагать самим собой.
С того самого момента как пространство навязывает человеку игру под названием “пятый угол”, Д. становится нашим единственным шансом избежать поражения. Почему именно здесь собираются и ведут беседы, или слушают музыку? Пространство везде одно и то же. Так почему же здесь? Потому что Д. – это уголок пространства, исполненный вместительностью приюта; Д. имеет свойство давать быть в нем. Тем самым, именно Д. претворяет сущностный смысл пространства как такового, высвобождая вместительность его. Любым своим физическим объектом внешнее пространство замкнуто и только Д. оно вместительно, приютно, распологающе. Д., однако, не предназначен быть раковиной, уподобляя своего хозяина беспозвоночному моллюску; поэтому, дабы материальность Д. не стояла между человеком и его судьбой, Д. время от времени сжигают.
Вообще, нельзя сводить Д. к обозначению территории. Д. есть не везде, где есть крыша, даже если ты провел там ночь и принимал пищу. Поглощать еду можно и на газете, и в подвале, но еда на газете – не трапеза, а распитие водки в подвале – не застолье. Д. – живая метафора, возделываемая человеком, и в этом качестве Д. перерастает себя как архитектурную конструкцию.
Сегодня наши жилища опустошены, как внутри, так и снаружи. Зайдите в подъезды. Да, в квартирах немного лучше, но в подъездах... И на улицах... Там нет чувства Д., общего Д.: хлам человеческих душ вывозится туда. Когда атрофируется чувство публичности пространства, все гадкое, неряшливое, неоформленное сочится наружу. Сам облик улиц и площадей говорит о том, что все мы здесь посторонние и, глядя вокруг, мы не узнаем ни местности, ни самих себя. Остается сожалеть, что, благополучно замкнувшись в скорлупе своих квартир, за пределами их мы не хотим быть обязаны друг другу своим присутствием.
