Стихи для дам (подборка стихов)
СТИХИ ДЛЯ ДАМ
Вступление
Я везде ищу подобие смысла:
эта логика, мне сдается, повисла
лишь на одном конце коромысла,
уравновесит-то ее что же?
Так не польстись на мои богатства:
жалко приобретение братства
здесь... Ты, наверное, будешь смеяться.
Смех производит морщинки на коже.
Даже смерть не изглаживает морщины;
хорошо, если в мире остались мужчины –
остальные падки на дармовщину.
Узаконенное мародерство.
Я читал Платона довольно смело,
но, увы, не продвинулся дальше тела –
приобщите ваши прелести к делу.
Я прощаю это притворство.
* * * * *
Старик, старик, люби ее.
Придет зима, пройдет опять.
Свое могучее копье
Тебе не суждено поднять.
Старик, старик, смотри ей вслед
Позвякивая орденами.
Ведь у тебя, сказать меж нами,
Другой-то перспективы нет.
Ширинку укрепи в горсти,
Неправой уступая силе:
Ведь с каждым шагом ей цвести,
Тебе же – близиться к могиле.
Оставь свой величавый бред,
Уйми скорее флирт неловкий.
Читай девиц как заголовки
Давно наскучивших газет.
ЛЮБИМОЙ
(меланхолическое)
Зрачки сожжены, как бумага.
на чувства наложен запрет.
И кажется, этого шага
верней и заманчивей нет.
Полночное племя, однажды
сошедшее в этот проем,
куда и заглянет не каждый,
друг другу мы шепчем: живем...
Родные проклятые стены:
так трудно, по чести, дышать!
Едва ль полюбовно из плена
такого возможно бежать.
Что делать в уютной квартире?
Как видно, осталось одно:
пойти удавиться в сортире
иль стойко играть в домино.
НЕ-ЛЮБИМОЙ
(оптимистическое)
Увы – тебе, увы и мне.
Прощай, моя недружная!
Ты, столь необходимая,
вдруг стала мне ненужная.
Столь многообещающе
меня спустила с лестницы;
прости меня, прощай уже,
налетчица-прелестница.
От формопочитания –
в порядке приближения –
шажок до обожания
и телоприложения.
Здесь каждый, кто отважится,
сорвет с тобой амурчики.
Пускай он покуражится...
Я буду есть огурчики.
* * * * *
Он жил один и ел варенье,
и шоколад горячий пил,
и, как ужасное виденье,
по комнатам пустым ходил.
Не влек его чертог небесный,
он грыз в бессилии морковь
и в чьих-то формах интересных
катализировал любовь,
но не любви искал, а что-то
похожее на second hand
когда жениться не охота,
достаточно иметь момент...
* * * * *
Это было б очень мило –
Все кутить и пировать.
Но вдали зовет могила,
И ее не миновать.
Чем, скажи без суесловья,
Ей достойный дать ответ? –
Жизнью, юностью, любовью,
Разноцветьем дивных лет,
Мотыльковой легкой кровью
Улетучиваясь вслед...
* * * * *
Т.Г.
Ну что еще мы там любили
на социокультурном фоне:
полдня читать Делёза или
полдня висеть на телефоне?
И честно жить на этом свете,
о коем то известно только,
что по одной своей примете
он сходен с апельсинной долькой?
Ну что еще мы там забыли
на полинялой мизансцене:
под скатами автомобиля
искать лекарство от мигрени?
И сквозь окно залюбоваться
мистическим лучом фонарным;
придти –
любить –
уйти –
остаться
под этим небом фрагментарным?
Мы – дети сумерек (случаен,
наш день не потревожит мира),
сбежались со своих окраин
смотреть заезжего факира.
Мы дети все, наш век неясен.
И серафимов хор над нами
поет о том, что мир прекрасен,
натруженными голосами.
Мы, выходцы с задворок мира,
усвоили мотив несложный:
сознанья сломана рапира,
ее уже не вложишь в ножны.
Не защищает – только ранит.
И в этом, видимо, причина
того, что мы всегда играем:
здесь – женщину, а там – мужчину.
И в мареве киносеанса,
когда любовь подступит к горлу,
ты не оставишь ей ни шанса,
хрустя пакетиком попкорна.
Вся жизнь в потемках кинозала
перед глазами, как картина:
она кого-то обожала,
кого-то вроде Тарантино...
АНАТОМИЯ ЛЮБВИ
Как медленно тянется к свету
рожденное в колбе дитя –
ты вставила в рот сигарету,
с игрушечной смертью шутя.
И вышло весеннее солнце,
чтоб сфотографировать вмиг,
как дьявол в квадратном оконце
твоей зажигалки возник.
А малый, красивый и тонкий,
завитый заводом тугим,
облизывал девичьи бронхи,
вдыхая твой ласковый дым.
Он верил в твое постоянство,
считая твое серебро,
как рыцарь скупого пространства
размером с мужское ребро.
